Роль грешницы на бис

Во-вторых, встреча с актрисой оставила у него чувство недоговоренности с ее стороны. Она явно скрывала что-то, причем скрывала не только некие факты, но даже и саму себя, свою личность, умело пряча ее под сбивающими с толку масками. Она каскадом меняла роли, переходя от интеллигентной, утонченной женщины к капризной, взбалмошной красотке, от тщеславной комедийной актриски к надменной аристократке, которой благородное происхождение заменяют страницы в энциклопедиях и книгах по истории советского искусства. Где же она была истинная, эта женщина, и где она играла-наигрывала?

Как-то Александра сказала ему: «Ты все думаешь, Алеша, что есть человек настоящий, а есть его маска, и хочешь выковырять настоящего из-под маски. А дело в том, что это все - настоящее! И одновременно все - маски. Мы никогда не равны самим себе, мы разные с разными людьми, но это все мы, мы, самые что ни на есть подлинные. И равные самим себе только в сумме наших ипостасей…»

Помнится, он тогда еще буркнул: «Если я с одними бываю добрым, а с другими бываю злым - это вовсе не значит, что у меня маски! Я ничего никогда не играю!»

«Это неважно, играешь или нет, - ответила ему Александра. - Главное, ты разный. И посторонние люди могут гадать сколько угодно: каков же ты истинный? Добр ты или жесток? Расчетливый или бескорыстный? Простодушный или хитрый? А ты не тот или другой - ты все вместе!»

Он тогда с Сашей согласился. Но сейчас чувствовал, что есть все же разница между всякими там «ипостасями», то есть разными аспектами личности, и масками. Да, она все правильно сказала, эта умница: человек определяется в сумме своих разных сторон, и этих сторон может быть очень много… И чем сложнее душа, тем их, наверное, больше… Но… Но эта формулировка, будучи совершенно справедливой, просто неполна. Есть еще что-то другое…

Ага, вот он и нашел определение: маска - это когда тебе хотят всучить фальшивку. Ту сторону индивидуальности, которая вовсе не существует на самом деле. Но в наличии которой тебя хотят с какой-то целью убедить.

Вопрос только в том, в чем именно хотела его убедить актриса. Хотя нет, ответ на этот вопрос он, кажется, знает: Измайлова пыталась за каскадом своих ролей спрятать себя, истинную. А в подобных случаях в глубинах сыщицкого организма взыгрывал инстинкт охотника: убегают - значит, надо догонять!

Так что пора Кису влезать в сапоги-скороходы.

К Измайловой он буквально влетел, движимый скоростной энергией азарта. Чуть внутренне притормозил себя, когда оказался напротив актрисы в креслах гостиной, мысленно сбросил сапоги-скороходы, перевел дух и произнес спокойно, с выверенной долей напора и резкости:

- Алла Владимировна, если вы не расскажете правду мне, то вам придется иметь дело со «стадом в униформах», как вы выразились. Я связан обещанием информировать официальное следствие о всех найденных мною фактах, которые могут иметь отношение к убийствам. И я могу потянуть с докладом о вашем близком знакомстве со всеми жертвами, но только в том случае, если я продвигаюсь в темпе и приношу в зубах результат более-менее быстро. В противном случае я буду вынужден сообщить эту информацию официальным лицам. И тогда ждите гостей. Выбирайте.

Смех Измайловой звонко ударил в его жесткую фразу, словно бутылка шампанского в борт корабля. Отзвенел и рассыпался, посверкивая осколками в ее веселых глазах. Кис даже усомнился, поняла ли она его.

- Решили действовать шантажом, Алексей Андреевич? Взять меня на испуг?

- Можно и так назвать, - невозмутимо согласился Кис.

- Напрасно. Я не боюсь - никого и ничего. Даже смерти. В одиночестве человек находится с ней на дружеской ноге… У меня к вам имеется еще одно дело, Алексей Андреевич. - Ее лицо вдруг стало серьезным. - Я ведь уже искала хорошего детектива еще пару месяцев назад. Именно тогда мне и рекомендовали вас.

- Что произошло два месяца назад? На вас уже покушались раньше?

- Нет, другое: у меня пропал дневник.

Та-а-ак, вот только дневника ему и не хватало!

- Алла Владимировна, признайтесь, вы нарочно сменили тему? Решили таким невинным способом уйти от моего вопроса? Заговариваете мне зубы рассказами о пропавшем дневнике? А ведь я ничуть не пошутил - мне действительно придется сообщить о вашем знакомстве со всеми убитыми…

- Не повторяйтесь. Я все поняла. Только мне нечего вам рассказать, поверьте.

Но не хотел Кис верить, не хотел! Однако решил не показывать актрисе своего разочарования и недоверия. Глядишь, что-нибудь само выплывет, какая-нибудь мелкая рыбешка факта, а за ней и крупная рыбина истины обнаружится… Почему бы и нет? Такое уже случалось в его практике: незначительный, казалось бы, треп давал в руки ниточку, которая впоследствии разматывала все дело. О’кей, поговорим о пропавшем дневнике.

- Вы дневником дорожите? Вы упомянули, что собирались мемуары писать, - добавил Кис, - он вам нужен для работы?