Роль любимой женщины

Они общались не часто, но легко, дружелюбно, по-родственному. И по лицу Аркадия не было заметно, что он чувствует на самом деле. А у него таяло сердце при звуке ее голоса. Его могло качнуть от ее походки, жеста, запаха. И он не знал, что это такое. Он в принципе не знал ничего о любви и нежности. И страстно берег эту свою тайну. Несмотря на его уродство, в школе, а затем в институте девушки, ранние и продвинутые в науке секса, проходу ему не давали. Его окружала аура сильного мужчины, самца. Аркадий ступил на тропу этого опыта, как на любую другую. В своих, и только в своих интересах. Он хотел стать мужчиной, для которого нет ни проблем, ни загадок в отношениях с женщинами. Но тот единственный уголок в его душе, в котором могла поселиться любовь, — этот уголок был занят навсегда.

Манана… Какое имя. Аркадий вкладывал в него и слово «мама», и его продолжение. Развитие женщины-судьбы. Судьбы-женщины. Она начинается, как мама, которой он не знал, она остается, как тайная любовь, как магнит для души и тела.

До крушения идиллии, до срыва плавного течения устоявшихся жизней, до мук ревности и пламени протеста оставались считаные дни. И все были обречены.

Глава 3 Находка

Сергей Кольцов позвонил Алексею на рассвете:

— Я еду за тобой, Леша. Постарайся не паниковать. Есть находка. Пока не факт. Нам нужен материал для экспертизы по ДНК: вещи Алены, расческа, зубная щетка, непостиранное белье.

Алексей не произнес ни слова. Он даже не вздохнул. Даже дышать больше не было сил. Ему весь вчерашний день ничего не рассказывали о поисках Алены, и он ждал именно такого звонка. Он не станет цепляться за надежду, это роскошь в его положении: пустая трата души. Он соберется, чтобы помочь в поисках правды в последний раз, а потом вернется к себе. И тогда решит…

Сергей приехал, не произносил лишних слов, просто помогал сборам. Уже в машине рассказал. Люди, которые вели наружное наблюдение за «санаторием», заметили дым в трех километрах от особняка. Горел старый, заброшенный дом. Они смогли без пожарных потушить огонь. Людей в доме не оказалось. Живых людей. Они обнаружили на кровати труп обнаженной женщины. Опознать вряд ли возможно. Только по ДНК.

— Вы арестовали Рискина? — сдавленно спросил Алексей.

— Проблема в том, что теперь нет оснований. Даже для опроса по подозрению. Получается, что следствие пошло по верному пути, но немного промахнулось с местом. А информатор могла перепутать. Она даже не видела близко ту женщину, которая показалась ей Аленой. Но существует и вариант, что Рискин и вся эта компания почувствовали слежку и оборвали нашу нить. Все усложняется.

Они поехали не в морг, а в отдел Земцова. Там их уже ждал Масленников.

— Алексей, — шагнул он навстречу, — прошу все воспринимать как оперативную работу. Мы так ищем. Только после того, как я завершу свою работу, будет ясно — да или нет.

— Но есть основания думать, что это Алена?

— Сформулирую немного иначе. Материала для такого сравнения нет. Есть вот что. Это женщина такого же роста, примерно такого же возраста. Погибла она не больше двух дней назад. Была убита ударом тупого предмета по голове. Потом оказалась в доме, который и подожгли.

Алексей не упал, потому что Сергей вовремя толкнул его на стул. Но сознание он потерял на мгновение.

— Но это же… Таких совпадений не бывает?!

— Еще как бывает, старик, — громко сказал Сергей. — Тысячи таких совпадений бывает за день в России. Ты все же сообрази, что это за характеристики — рост, возраст и погибла примерно во время исчезновения Алены. Хочешь, я тебе покажу наши ориентировки: сколько таких женщин пропали, найдены и так далее?..

— Нет, — попытался улыбнуться Алексей, — тысячи таких женщин мне не нужны. Не показывай, пожалуйста. Сколько мне ждать?

— Работа серьезная. Сейчас не рассчитаю. Но мой совет — оставайтесь здесь пока, — сказал Масленников. — Одному вам будет трудно. Я на связи.

Сколько прошло времени, Алексей не заметил. Земцов работал, Сергей с кем-то говорил. В кабинет заходили другие сотрудники. За окном светлело и темнело небо, в кабинете зажгли свет. Алексей иногда выходил покурить на площадке. Ему предлагали поесть или выпить, он отказывался. И, странное дело, он думал — если так можно назвать судорожное цепляние за одну мысль — только об одном. Он думал, что жизнь свелась к единственной точке, в которой возможно его физическое существование. Вот к этому кругу света, к этим голосам, которые звучат как целительный фон, к столу, дивану, запаху казенного кабинета. Когда его отсюда увезут, когда он останется наедине с самим собой — все кончится. И начнется другая, невероятная и адская работа, а он боится, что у него не хватит духу. Алексей поднял глаза и увидел, что перед ним стоит Сергей и внимательно смотрит.

— Что?

— Ничего пока. От Масленникова ничего. Я хочу задать тебе один ужасный вопрос. Прости за жестокость. Просто поверь: для меня это важно. Не только в связи с тобой. Скажи, Леша, если — да… Если Масленников скажет «да», что ты сделаешь? Что ты решишь?