Роль «зрелой женщины», или Чувствительные истории

И обратился к молчавшему доселе Климу.

– Подожди в приемной. Нам тут побалакать треба.

Клим вышел.

Начальник порта поднял брови и уставился на собеседника.

– Что происходит, Васильич? Мы не богатеи, чтобы разбрасываться. Рапорт подал, смотрите на него! Что, кошка пробежала? Согласится он на капитанскую должность?

Тот покачал головой .

– В том-то и дело…

– Ты беседовал с ним?

– А неужели… – Капитан дернул плечами.

– А он здоров вообще-то? – начальник неопределенно махнул рукой возле головы.

– Здоровее не бывает. Нет, Александр Николаевич, тут другое, а что, мне не вдомек. Для него это сверхсерьезно.

Они помолчали. На мгновенье им представилась сказочная жизнь, свободная от тягостей и ответственности, и показались они себе галерными рабами, прикованными к навечно-сделанному ревнивому выбору. Зачем? Что такое работа? А этот уходит, как орел в небо, и никакие указы про него не писаны. Но тут загудел на рейде стоящий под разгрузкой траулер и вернул их к действительности. Сказочной жизни без серьезной работы не бывает, и этот парень, Клим, все равно будет где-то вкалывать, выстраивая свою новую судьбу.

Начальник порта прошелся по кабинету. Из его окон виден был порт, причалы, разъезды.

– Решено. Подбирай нового помощника, и закончим с этим.

Через пару дней все было готово. Клим дал прощальный ужин своей команде. Все сожалели о его уходе, но у каждого были свои дела, и, покутив в портовом ресторане до полуночи, мужчины разошлись.

Утро настало ясное и свежее. Цветники, зеленые лужайки, скульптуры и фонтанчики, столь привычные для служащих порта, доставляли истинную радость морякам. Даже зимой их встречали оранжереей с вечнозелеными кустами. Недаром славился по флоту этот северный порт!

Клим вывел свой "мерседес" и поехал домой, на окраину города. По пути тормознул у гостиницы и заказал себе номер на одну ночь.

Дома его не ждали.

Такое случается в семьях моряков. Пока муж плавает, изредка появляясь в доме, жена работает, хлопочет по хозяйству, управляется с подрастающими детьми, тратит его деньги и отвыкает, отвыкает. Придет он на неделю-другую и вновь его нет месяцы и месяцы.

Он вошел, открыв дверь своим ключом.

Семья сидела за столом. Пахло пирогами, борщом, свежей зеленью. Его супруга, полнеющая блондинка, замерла от неожиданности. Между ними уже начиналось то отчуждение, о котором проговаривались старые моряки. Зато пятнадцатилетняя дочка вскочила со стула и повисла у него на шее.

– Папка! Я во сне видела, что ты приехал!

– Умница.

Поднялся и Шурка, старший сын, и тоже обнял отца, высокий, с пробившимися усиками

Два смешных чемодана на колесиках, похожие на крокодилов, проехались по передней прямо в большую комнату. Много добра вместилось каждый такой чемодан. Сын получил кожаную куртку, всю в блочках и молниях, дочь – все остальное. Для жены он положил на стол что-то мелкое, механическое, для работы.

– Как ты просила.

– Зоя, принеси прибор для отца, – сдержано произнесла женщина. – Мой руки, Клим, садись за стол. С приездом тебя.

Из резного деревянного буфета показалась бутылка коньяка. Она старалась быть хорошей женой. Того, что произойдет дальше, она не ожидала. Клим выложил на журнальный столик пачки денег.

– Вот деньги, рубли и валюта, – начал он.

– Да, да, – подхватила Зойка. – Все эти тряпки можно купить здесь и гораздо дешевле. Не трать больше валюту. Правда, мама?

– Уместное замечание, – усмехнулся Клим. – Оставьте-ка нас с матерью, пойдите, погуляйте. Будьте во дворе, есть серьезный разговор.

Они ушли. Оставшись наедине, Клим сказал просто, словно о чем-то обыденном.

– Я ухожу, Оля. Не от тебя и не к другой. К самому себе. Этих денег пока хватит, устроюсь – буду присылать.

Ольга молча наклонила голову и ушла на кухню.

Собрать личные вещи бы делом одной минуты. Клим сбежал вниз. Во дворе поджидали взрослые сын и дочь. Присев на скамейку, он со всей серьезностью поведал им о своем решении. Увидел, как опустились их головы, как заблестели девичьи слезы.

– Все, – сказал детям.– Я пошел. Подрастете – поймете, а сейчас примите, как данность. Я вас люблю и не бросаю,– он поднялся, держа в руке небольшой чемоданчик.– Живите, как жили. О деньгах не беспокойтесь.

В билетную кассу очередь была немалая. Все отпускники ехали через Москву, все были недовольны новым порядком покупки билетов с паспортом. Заняв очередь, Клим поспешил в товарное отделение оформлять доставку машины. Это сьело немало времени, но он успел и там и тут. С билетом и квитанцией в кармане направился в гостиницу.

Ночь была светлая, северная, городская. Солнце стояло за очертаниями кирпичных домов. Климу подумалось, что вот и кончилось для него море, что он свободен и одинок под слабыми мигающими звездочками. Новая жизнь уже началась.

На другой день сын провожал отца.

Посадка уже заканчивалась. В купе шестого вагона с удобствами устраивалось на ночь семейство из трех человек, родители с дочкой. Они обрадовались Шурке, решив, что именно он будет их попутчиком.

– А вот я его пирожком угощу, ну-ка, еще горяченьким, – захлопотала хозяйка, ласково поглядывая на молодого человека.