Роли леди Рейвен. Книга вторая

А я бы предпочла куда-нибудь за шкаф спрятаться и вещать оттуда, но кто бы дал такой шанс. Поэтому я зашла за спинку своего кресла и, вцепившись ногтями в обивку, начала рассказывать. Про от скуки просмотренные бумаги из архива и вялое любопытство, про поход к старой ведьме, про печати — старую и новую, — про страшную тайну далекого прошлого, завесу над которой мне удалось приоткрыть. Про изобретателя, про его ученика «Профессора», про убитого Майка и родство Стэнли с тогдашним главой департамента, про прикрытые им убийства, неразгаданные и запрятанные в архив. И про то, что все это более чем вероятно — господи, чем раньше была забита моя такая светлая голова?! — имеет непосредственное отношение к убийствам сегодняшнего дня.

Потому что, несмотря на заверения многоуважаемого профессора Блайнта о том, что в наше время печать не может быть поставлена неправильно, сейчас я была уверена — с нашим Живодером именно это произошло.

Я рассказывала все это воодушевленно, торопливо, опасаясь, что он вмешается с каким-нибудь вопросом и собьет меня со стройного повествования. Герцог слушал меня внимательно, не перебивая. Молча сверлил бездонно-черным задумчивым взглядом, и я уже почти перестала бояться и почти начала верить, что обошлось.

Ровно до того самого момента, как Кьер, опершись руками на подлокотники, не подался вперед и не произнес спокойным-спокойным, ласковым-ласковым голосом:

— Ты поправь меня, если я ошибаюсь…

А потом он медленно поднялся, и у меня заледенели пальцы, а в ушах зазвенел приближающийся громовой раскат.

— То есть ты сама взялась за старое путаное дело, не имея на то указаний начальства. Сама — одна! — пошла в Черный округ к сестре потенциального убийцы. И потом сама копалась в деле, в котором работали профессиональные ликвидаторы. В деле, которое могло стоить тебе головы? Сама!

Голос его, сначала тихий, становился все громче и громче, и Кьер уже не просто говорил, он орал, и стакан из-под виски лопнул, рассыпался бриллиантовыми брызгами, и каминная решетка загудела, а книги посыпались с полок, но не попадали на пол, а завертелись в воздухе. Острый запах грозы кружил голову, мешал дышать, и я стояла, оглушенная закручивающимися потоками силы, и чувствовала, как шевелятся в волосах шпильки, норовя покинуть прическу…

— И господи, а я еще удивлялся, что она поперлась одна к этому подонку и опиоману! Я еще переживал, как она оказалась на облаве самоучек! Тоже — сама!!! Проверить остроту гильотины ты тоже сама голову сунешь?!

Я стояла не шевелясь, не дыша, и только мысль мелькнула — это он еще про пулеток и панику на площади не знает…

— Да как ты вообще дожила до сего дня с таким полным отсутствием представлений об опасности?! А поезд? Если бы я не вернулся, где бы ты была сейчас? На дне Оливии?! И ради кого! Случайного попутчика!.. Зато — сама!

И когда список моих прегрешений иссяк, Кьер замолк, тяжело опершись на стол, склонив голову так, что волосы скрыли лицо. Книги с хлопками свалились, и в библиотеке воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумным дыханием.

— Мне… уйти? — осторожно уточнила я, сделав шаг в сторону. Под туфлей звонко хрустнул осколок стекла.

— Стоять.

Я послушно замерла. Кьер сам приблизился, неожиданно подхватил меня на руки и вынес из библиотеки, опустив на пол сразу за ее дверями.

— Уберите там, — сухо бросил он замершему изваянием лакею. — И подайте ужин в малую столовую. Живее.

Весь путь до столовой прошел молча. Кьер молчал, пока слуги проворно накрывали на стол. В тишине прошел и ужин. Стоило мне попробовать открыть рот, как герцог метал в меня такой многозначительный взгляд, что я торопливо закидывала в этот рот кусок мяса и молчала. И только когда со стола унесли десерт, и на нем осталась одинокая бутылка красного вина и два бокала, Кьер заговорил.

— Ты прекрасно поработала, Эрилин. И ты продолжишь свое расследование, потому что я не имею никакого морального права у тебя его отбирать. Но. Начиная с сегодняшнего дня, куда бы ты ни отправилась по делам расследования, ты берешь с собой моего охранника. И что опасно, а что нет — решает он, а ты слушаешь и выполняешь, ясно?

— Но…

Черный взгляд вперился в меня, как иглы ведьмы в тряпичную куклу.

— Далее. Прежде чем кидаться по всем окрестным артефакторам, ломать себе ногу и ловить маньяка на живца, ты досконально выясняешь все детали прошлых убийств. Все ли замешанные в том деле мертвы? Выясни это. Перечитай архивы, перерой дневники и записи, все, что удастся найти, все, что сохранилось. И только потом ты осторожно — осторожно, Эрилин! — начинаешь выяснять, как в наше время могла случиться подобная оплошность, почему она первая за тридцать лет, кто ее совершил и как нам отыскать человека с неправильной печатью.

— Но я могу делать это одновременно и…

— Леди Рейвен. — Исключительно деловой тон заставил едва ли не вытянуться по струнке.

— Да, ваша светлость?

— Вы хотите вылететь из департамента?

— Нет, ваша светлость.

— Тогда помолчите.

— Да, ваша светлость.