Роли леди Рейвен. Книга вторая

— О, вы так заботливы! Я непременно последую вашему совету. Завтра. Или послезавтра. Или на будущей неделе.

Он протянул руку за рюмкой, которая по-прежнему стояла возле меня.

— Вы уверены, что Арчи больше ни на что не жаловался, кроме своего бедственного финансового положения?

— Более чем.

— И вас никто не слышал?

— Никто.

— И у него точно не было лечащего врача?

Грайнем пожал плечами.

— Насколько мне известно. В крайнем случае вы всегда можете спросить их семейного целителя.

Я вздохнула и вернула рюмку владельцу, после чего поднялась.

— Вы зря так убиваетесь, Трей. Ваши деньги не спасли бы Арчи, а только отсрочили неизбежное. Если бы его не убил Живодер и не тронули бы те страшные люди, он все равно влез бы в новые смертельные долги или отдал Богу душу под опиумом. Его было уже не спасти.

Граф промолчал. Только опрокинул в себя очередную рюмку коньяка.

Советом Грайнема я все же воспользовалась и, выяснив, кто врачевал благородное семейство, нанесла ему визит. Однако никакой пользы не извлекла. Целитель сообщил, что последний раз он видел виконта пару лет назад. А на вопрос, мог ли Арчи обратиться к другому врачу, только надменно поджал губы и сказал, что виконт имел на это полное право, но ни малейшего смысла в этом не было, ибо уважаемый доктор занимал свой пост при графской семье уже более двадцати лет.

Сильно расстроиться по поводу очередного тупика в расследовании я не успела. Буквально на следующий же день мне пришло письмо от профессора Блайнта, и вот оно-то обещало, что теперь дело наверняка сдвинется с места.

Первый и единственный ученик господина Стэнли, изобретателя печати, Альберт Дин был жив. В течение пятнадцати лет после открытия печати он числился одним из самых известных артефакторов страны, сам воспитал множество мастеров печати, преподавал, а потом… потом запечатал собственный дар, покинул должность в университете и ушел на покой в возрасте пятидесяти лет. Вместе с профессором Блайнтом работает один из учеников Дина, он-то и поведал, что бывший учитель пребывает в добром здравии, несмотря на достаточно солидный уже возраст.

И, сидя в пролетке, которая везла меня за черту Карванона, в тихий пригород под названием Блу, я испытывала странную смесь недоумения, предвкушения и, нельзя не признать, некоторого страха. Столь четко выстроенная картина прошлых событий основывалась все же большей частью на догадках, а теперь у меня появилась возможность выяснить, как все происходило на самом деле. При условии, конечно, что профессор Дин не выставит меня за дверь. Я имею полное право требовать ответы на вопросы по делам текущим, а вот прошлые… прошлые дела сданы в архив и погрызены мышами, ответа за них он уже не несет.

И мне было страшно. Страшно, что приоткрывшаяся дверь захлопнется перед носом, снова оставляя меня наедине со смутными догадками.

А еще, с учетом того, сколько предположительно людей загубил этот человек, я все же была крайне признательна Кьеру за выделенное сопровождение.

Господин Стивенсон оказался молчалив, практически невидим, и время от времени я вообще забывала, что он присутствует рядом, и вздрагивала, натыкаясь взглядом на его затянутую в черное фигуру. Он не был магом — маги слишком дороги, чтобы такая леди, как я, могла позволить себе подобную роскошь, герцог подумал и об этом. Но он обладал двумя пистолетами, несколькими амулетами и уверенностью в собственных силах, которая передавалась и мне.

Экипаж остановился у нужного дома — небольшой коттедж с выбеленными стенами, палисадник, вовсю пестрящий астрами и хризантемами, темная дверь с вычурной ручкой. Собравшись с духом, я постучала в нее, и уже через несколько секунд до меня донеслись глухие шаги. Дверь приоткрылась, и выглянула горничная в белом накрахмаленном чепце.

— Леди Рейвен, — представилась я. — Профессор предупрежден о моем визите.

— Добрый день, миледи, проходите. Профессор вас ожидает.

Он принял меня в кабинете — светлой комнате с деревянными панелями на стенах и бежевыми, в мелкий цветочек, шторами на окнах. При моем появлении профессор поднялся из-за стола, чтобы чуть поклониться, и приглашающим жестом указал на стул напротив себя. Высокий, худой, с вытянутым лицом и залысинами, он казался как будто сплюснутым в пространстве с обеих сторон. Он мелко покачивал головой, глядя на меня поверх очков, но глаза, несмотря на старчески блеклую радужку, выдавали живой интерес.

— Итак, леди Рейвен, криминалист департамента по контролю магии, — произнес он, и я, не удержавшись, вздрогнула, услышав не совсем внятную, шепелявую речь. — Чем же я обязан вашему появлению? Мне казалось, что к магии я уже давненько не имею ни малейшего отношения.

Я слегка сжала сложенные на коленях руки, призывая на помощь всю свою собранность. Начало этого разговора я обдумывала долго и тщательно, поэтому, чуть улыбнувшись, произнесла спокойным и дружелюбным тоном: