Рома Рама, Ин Инэма (СИ)

Так, работая на износ, как умственным трудом, так и физическим Рома Огурцов сделал формы в кратчайшие сроки, что своего рода является трудовым подвигом. Формы оправили на литейный завод, через неделю скульптура будет вылета в бронзе. После чего её поставят на постамент, где она будет стоять очень много лет, взирая на прохожих, а прохожие будут взирать на памятник и вспоминать хорошим или плохим словом человека отлитого из бронзы. Экскурсоводы будут подводить к памятнику группы туристов, и веками из их уст будут произноситься слова - "...памятник работы скульптора Романа Александровича Огурцова".

После того как Рома сдал формы Крайману, то законно попросил с него расчёт, на что Самуил Яковлевич ему ответил:

- Мне ведь дали задаток, сам понимаешь, на материалы всё ушло, на бронзу, монтаж и прочее, сам жду, когда основную сумму переведут.

- Когда переведут?

- Думаю, к открытию памятника должны рассчитаться.

До открытия памятника оставалось меньше двух недель, Рома согласился подождать, хотя сложившаяся ситуация ему была крайне неприятной.

Настало время открытия памятника, на котором Огурцову пришлось присутствовать. На том собрании представители власти читали пламенные речи о патриотизме, о том, как следует жить и к чему стремится.

- Сегодня мы присутствуем при открытии памятника челеку, который так много сделал для нашей родины, отчизны, нашей матери земли - России. Человек этот был и будет для нас примером в делах наших, лично я сам ...

"Лично ты сам отожрал себе харю как у поросёнка и уже видимо принял на грудь, потому что харя твоя красная как свёкла, лично ты сам отожрал себе такое пузо, что хуй свой видишь только в зеркале, лично ты сам ..." - Про себя отвечал Огурцов очередному высокопоставленному лицу говорившему пламенные речи.

Среди высокопоставленных лиц в толпе мелькала довольная расплывающаяся улыбка Краймана, Рома искал подходящего момента, чтобы обговорить с ним волнующий его финансовый вопрос, но поговорить с Крайманом так и не удалось, мероприятие закончилось, и вся шобла-ёбла села в микроавтобусы и уехала, с ними, конечно, уехал и Крайман.

Рома тщетно пытался дозвониться до него, но тот не брал трубку. Прошла ещё неделя и Огурцов всё-таки смог выцепить извёртливого еврея, не смотря на то, что тому удачно удавалось скрываться от него.

Рома поджидал его у ресторана, в котором любил обедать Крайман. Подсев к нему за столик, Рома начал.

- Ты что, пёс! Кинуть меня решил?

- Но-но-но... В каком ты тоне со мной разговариваешь, ничего не путаешь?

- А в каком тоне с тобой разговаривать, если ты прячешься от меня, забыл, как за мной бегал, когда тебе скульптура нужна была?

- Ах, Ромочка, неблагодарная ты скотина, ты вспомни, где я тебя подобрал и чего я тебе дал.

- Да что ты мне дал? Зарплату в двадцать тысяч? Эти двадцать тысяч берут с реставрации одной иконы, а я тебе их делал десятками в месяц. Но дело не в этом, ты не переводи разговор, куда не надо. Я выполнил работу, очень сложную и ответственную, без задатка, хотя никто так не работает, где мои обещанные деньги?

- Я же тебе сказал, как будут, так отдам, сам жду.

- Ждать можно бесконечно, мне они нужны сейчас, и не пизди, что у тебя их нет.

- Что у меня есть или нет - это не твоё собачье дело! Понял?

- Ты хорошо подумал Самуил?

- Ты мне угрожаешь? Охрана! Выведите этого человека. (Крайман Самуил Яковлевич).

Один известный еврей, ныне покойный, любил говорить такую фразу: "Деньги были, деньги будут, но сейчас их нет".)))

https://tsitaty.com/цитата/132224

ХХХ

В один субботний день Инесса пригласила Рому в свой загородный дом, слово "дом" громко сказано, скорее это был небольшой домик, стоявший вдали от города на берегу Волги вокруг редких сосен и елей. В доме была маленькая спальная комната, и небольшая кухня-гостиная, украшением которой был красивый камин, великолепно украшенный керамическими изразцами в старорусском стиле. Домик был маленьким, но именно это делало его особенно уютным и комфортным.

Они вместе приготовили ужин, выпили бутылку чилийского портвейна и стали играть в настольные игры. Им было хорошо вдвоём, особенно Рома ощущал некую теплоту от неё, такое тепло можно чувствовать только от любящего человека и его это удивляло, никто никогда не был с ним так нежен, чуток, всё было так хорошо, что в это даже не верилось. По своему жизненному опыту он знал, что не бывает все столь хорошо и гладко, и поэтому его не покидало ощущение некоего подвоха.