Роман

— Я скажу вам, что если эти бумаги подлинные, а таковыми они и представляются мне, то мы были бы рады принять вашего сына.

Но моя мать была не из тех, кто удовлетворяется туманными обещаниями, даже высказанными улыбающимся квакером на официальном посту.

— Отправляясь в такую даль, мы хотели знать, сможет ли Карл получить здесь стипендию, причем в таком же размере, как те, что предложены ему?

— Я не наделен полномочиями принимать такие решения, миссис Стрейберт. Я не могу даже сказать, получит ли он ее вообще. Но, если судить по бумагам, могу почти заверить вас, что стипендия будет. Мы ищем таких ребят, как ваш сын.

— Так, а какой будет его стипендия?

Чиновнику, видно, не впервые приходилось сталкиваться с упрямством немцев, когда дело касалось их детей, поэтому он улыбнулся и сказал:

— Миссис Стрейберт, руководство колледжа не позволяет сотрудникам моего ранга распоряжаться финансами. Этим занимается специальный комитет.

Мать подвинула к нему четыре бумаги с предлагавшимися стипендиями.

— Вы видите эти цифры?

Чиновник молча отодвинул их.

— Миссис Стрейберт, эти цифры ничего не значат.

Мать была удивлена и не стала скрывать этого, поэтому он поспешил объяснить ей:

— Вы заметили, что цифра Пенсильванского университета намного выше той, что предложена тем мелким колледжем. Но это еще ничего не значит, поскольку расходы в столь крупном университете, как Пенсильванский, намного выше, чем в небольшом колледже. Если мы станем сравнивать, я докажу, что эта меньшая стипендия выгоднее вашему сыну, чем стипендии Пенсильвании, Питсбурга и Сиракуз.

— Вы хотите сказать, что у вас расходы еще ниже?

— Намного.

— Тогда ваша стипендия…

— Если утвердит комитет.

— Я понимаю. Но предположим, он утвердит. И тогда ваша стипендия будет еще ниже?

— Значительно. Потому что проживание в этой части Пенсильвании намного дешевле, чем в крупном городе. Скажем так, миссис Стрейберт. Вы же знаете, что магазины в Ланкастере, Рединге и Аллентауне вынуждены держать более низкие цены, иначе такие благоразумные фермеры, как вы с вашим мужем, перестанут покупать в них и они разорятся. Пенсильвания, Питсбург и Сиракузы предлагают высокие стипендии, но и мы тоже не отстаем. Это я могу обещать вам.

— Но вы не можете обещать стипендию, а если и обещаете, то не говорите ее размер?

— Не могу, но поверьте мне на слово. — Уже провожая нас из своего кабинета, он остановился и спросил: — Карл, вы не сказали мне, что вы думаете по этому поводу.

— Я хочу поступить сюда.

Потом мне передали, что, когда мы с матерью вышли, он написал на моем заявлении: «Этот нам нужен».

* * *

Думаю, что колледж не пожалел о своем решении предоставить мне полную стипендию и оплачивать дополнительные курсы, которые я стал посещать после первого семестра. Занятия науками и литературой не требовали от меня больших усилий, а знание двух языков высвобождало время для дополнительных курсов. Первые три года я неизменно получал в каждом семестре четыре высших оценки и одну чуть пониже. Тонко чувствуя работу университетского механизма, я мог точно предугадать, чего хотят от меня профессора и сколько надо затратить усилий, чтобы сдать тот или иной экзамен. Некоторые из моих преподавателей считали меня чуть ли не гением, а другие, более проницательные, воспринимали меня как машину, в совершенстве приспособленную для работы и абсолютно беспристрастную. Ни тем, ни другим я старался не показывать, чем я был на самом деле.

Учеба почти не оставляла мне свободного времени. Я играл на трубе в оркестре, но вынужден был отказаться от этого в джазовом ансамбле. Моему сильному баритону нашлось бы место в певческом клубе, но я под всякими предлогами отказывался от поездок за пределы студенческого городка. Приходилось избегать участия даже в церковных концертах, которые традиционно давались студентами в церквах Аллентауна и Ланкастера, ибо даже на такое короткое время я предпочитал не оставлять учебу.

Досуг проходил скучно: без драк, заварушек, тайного пьянства, картежных игр и без интенсивного общения с противоположным полом. Довольно видный, правда, чуть неуклюжий рыжеволосый атлет с застенчивой, но приятной улыбкой, я, наверное, был лакомым кусочком для немецких девиц из нашей части Пенсильвании, которые наводняли колледж, и поскольку Мекленберг слыл местом завязывания знакомств, что обычно заканчиваются женитьбой, то можно представить себе, сколько из них задавались по ночам вопросом: «На ком же остановит свой выбор этот Карл?» Как будто я — луговой жаворонок, ищущий себе подругу.