Роман Арбитман: биография второго президента России

«Что означает это ваше стихотворение? — с некоторым испугом осведомился генсек НАТО, едва в наушниках отзвучал синхронный перевод. — Это, наверное, какое-то иносказание? Шифр или код?» Президент России усмехнулся и сказал в микрофон: «Да нет тут шифра. За легкомысленную форму просим прощения, но суть, я думаю, всем понятна. Да-да, мы согласны. Вы нас убедили, мы тоже хотим вступить туда». «Куда?» — Генсек НАТО вздрогнул. «К вам, голубчик, к вам, — с ласковостью психиатра уточнил Арбитман. — В НАТО, куда же еще? Сегодня же в протокольный отдел Североатлантического альянса поступит официальное заявление от России с просьбой о приеме. Просим рассмотреть его в установленном порядке. Насколько я помню ваш устав, формальных препятствий к этому нет. Верно?» Господин де Хооп Схеффер закручинился и пробормотал, что да, верно, конечно, хотя… «Вот и отлично! — Российский президент весело кивнул. У него сегодня явно было хорошее настроение. (Чего не скажешь о генсеке НАТО, на лице которого к врожденной унылости добавилась еще и свеже-приобретенная). — Расширяться так расширяться. Но чтобы вы не думали о России как о бедных родственниках, которые на халяву напрашиваются в гости, мы готовы вступить не с пустыми руками. Знаете, есть русская пословица «Ехать в Тулу со своим самоваром». Оно означает, что глупо предлагать другому то, чего у него и так навалом. И все-таки мы решили пойти наперекор пословице. Поэтому мы идем к вам с подарком». — «С подарком…» — печальным эхом отозвался де Хооп Схеффер. Что-то ему подсказывало: речь пойдет не о балалайке, матрешке или хохломской росписи. «Вот именно, — продолжал Роман Ильич. — И нам, и вам отлично известно, и вся полевая практика, кстати, это давно подтвердила, что принятие на вооружение НАТО винтовки М-4 было ошибкой. Российский автомат Калашникова давно доказал куда большую эффективность. Таким образом, мы готовы помочь перевооружению альянса. По нашей просьбе знаменитый оружейник Михаил Калашников специально для НАТО разработал новый модернизированный вариант своего автомата — АКМН, который удовлетворяет всем формальным требованиям стрелкового оружия НАТО. Образец мы тоже передадим вам вместе с нашим заявлением. Не скроем, мы тоже кое-чего ждем от альянса в качестве ответной любезности». «Кое-чего?» — с несчастным видом переспросил де Хооп Схеффер. Он уже держался рукой за щеку, словно у него там скоропостижно вздулся флюс. «Помощи в одном дельце, — любезно объяснил Арбитман. — У нас в войсках, видите ли, еще кое-где порой сохранилась беда, которую вы давно преодолели. Неуставные отношения. Теперь, когда мы в ближайшей перспективе станем единой семьей, мы уповаем на ваш опыт. Будем бороться вместе. Уже сейчас мы готовы полностью сменить сержантский состав своей армии на натовский. Поучите нас. Деньги на это мы выделим, не сомневайтесь. Лучше потерять еще пару нефтяных месторождений, чем превратить всю нашу молодежь в «потерянное поколение». Заранее вам благодарны…»

Сенсационную речь Арбитмана журналисты сразу же стали называть «мюнхенским меморандумом». «Что это: дружеский жест или ласковое удушение в объятиях?» — такой вопрос возникал едва ли не в каждом комментарии. Западная политическая элита разделилась на два лагеря. «Если принять Россию в альянс, это обессмыслит саму его идею, — утверждал один из архитекторов НАТО Збигнев Бжезинский. — Мы окажемся в положении удава, заглотнувшего больше, чем он способен переварить. «Аль-Каида» этому очень обрадуется». По мнению же другого влиятельного политолога старой школы Генри Киссинджера, «НАТО обязано соблюдать собственные законы, а политики — отвечать за свои слова. Если мы сейчас не пустим Россию в НАТО, мы тем самым официально подтвердим опасения России, что альянс все-таки направлен против нее, и публично распишемся в своем многолетнем лицемерии…»

Генсек Североатлантического альянса Яап де Хооп Схеффер, вскоре после выступления Арбитмана переживший легкий сердечный сердечный приступ, попросился в отставку. Представители стран альянса на внеочередной закрытой встрече в Брюсселе (май 2007 года) так и не смогли выработать единое мнение и попросили у России отсрочки на год. Тем временем для российской армии сама возможность членства в НАТО уже оказалась мощным стимулом к переменам. Более трети генералов поспешили добровольно уйти на пенсию, чтобы избежать в дальнейшем неприятных вопросов. Конкурс в офицерские училища вырос втрое. Что же касается «дедовщины», то ее всего за полгода искоренили свои же сержанты-контрактники: каждый опасался, что иначе он не сможет вписаться в натовский стандарт (и лишится, таким образом, натовского жалованья).

2007 год стал временем перемен не только в военной области, но и в гражданской. «Казалось, у Арбитмана оставался большой список неотложных дел и он желал поставить возле каждого пункта пометку «исполнено» до конца второго срока», — пишет Р. Медведев.