Роман без героя

Профессор нажал на кнопку вызова. Автоматика молчала. Тогда Волохов, забыв про свой почтенный возраст, со всех ног бросился вниз по мраморным ступенькам, отполированным равнодушным временем и подошвами обуви всех фасонов и калибров.

– Ишь носятся, хулиганы проклятые! – приподняла голову с подушки чуткая в утреннем сне неугомонная баба Дуся. – Шо б тебе, паразит, башку сломать на наших ступеньках!

Старуха отвернулась носом к стенке, чтобы не дышать стойким утренним перегаром, который исходил из волосатых ноздрей и приоткрытого рта её гражданского мужа, лодыря и альфонса-пропойцы Василия. «У-у, паразит проспиртованный!.. – выругалась про себя дворничиха. – Этому быку пьяному, хучь кол на голове теши, не моргнёть даже… Ща, гадость такая, проснётся и давай канючить: «Дай на жидкий хлебушек!..». Пиво, гад ползучий, так прозвал, дай да дай!. А давалка – пустая, пенсия токмо десятого будет, падла недорезанная!»

Старушка в сердцах лягнула своего сожителя ещё резвой ногой – словно молодая кобылица взбрыкнула! – и чуть было не заплакала над своей судьбой – так она сама себя разжалобила. Но сдержала слезу. Переключившись на шум в подъезде, сокращённая из штата консьержка сосредоточенно раздумывала, кто бы это мог спозаранку так топотать на их тихой лестнице?

Волохов прилетел в лабораторию, трижды нарушив ПДД – один раз проехал на красный и дважды пересёк сплошную линию.

– Ну, как? – только и спросил он, глядя на неподвижное тельце собаки, обвешенное датчиками.

– Всё, отходит… – тихо сказал Чуркин, глядя на показания приборов. – Давление почти на нуле…

Профессор достал свою серебряную коробочку, подключил её к какому-то прибору и замер.

– Игорь Вас…

– Тс-с! – остановил своего верного оруженосца профессор. – Ни слова. Самый ответственный момент. Атманоприёмник настраивается на волну кармы бедного пса… Так, так… Готово!

– Что? – захлопал длинными пушистыми ресницами Сашка, глупо улыбаясь. – Ловушка захлопнулась, да?

– Поймал! – не спуская глаз с приборов, фиксировавших показания датчиков, с охотничьем азартом воскликнул учёный. – Теперь второй, самый ответственный шаг, друг мой Сашка!.. Где твой клон?

– Мой? – не понял Чуркин.

– Да не твой, а клон пса, который ещё вчера был готов.

– А-а! – хлопнул себя по лбу Александр. – Я его подальше от чужих глаз спрятал. Бережёного, сами понимаете… И тема наша шефом не санкционирована…

– Молодец, молодец, конспиратор! Прямо Ильич в разливе! – скороговоркой похвалил Волохов. – Тащи давай сюда новую собачью оболочку!

… Через полчаса надежд и сомнений, тревог и радости от первой трепыхнувшейся приборной стрелочки, пойманный Волоховым в нужном волновом диапазоне Атман собаки, успешно перешёл в новую для себя оболочку. Искусственное тело пса, которое не намётанный на клон глаз вряд ли бы отличил от природного, дёрнулось, как в конвульсии. Потом открылись глаза, собака пугливо вскочила на ноги, будто очнулась от глубокого сна, и гавкнула на своих спасителей.

– Живая! – заорал Сашка и сам же закрыл себе рот рукой. – Живая, мать честная! От настоящей не отличишь!

– Так она и есть – настоящая, – улыбнулся профессор. – Атман, индивидуальная сущность погибшего Тузика, реинкарнировался в новую, устраивающую его во всём, оболочку. Теперь Тузик в ней будет жить лет сто, а то и больше.

И профессор по своему обыкновению быстро-быстро потёр рука об руку.

– Вы гений, профессор!.. – восторженно прошептал Саша Чуркин.

Игорь Васильевич, достав платок, вытер вспотевший крутой лоб, промокнул мокрое лицо.

– Да брось ты упражняться в дифирамбах… Не твой научный профиль, парень.

– Да я бы, если смог бы, вас так прославил, так прославил… – Саша стал подбирать нужное слово, отвечавшему бы прилагательному в самой высокой превосходной степени, но из-за того, что мало читал художественной литературы, так и не нашёл его.

– Помните, Игорь Василич, – любовно глядя на дружелюбно вилявшего хвостом «Тузика», как окрестил их собаку профессор, – в Гималаях, в монастыре, вырубленном прямо в скале, вы рассказывали мне, что в молодости мечтали покорить пик Победы.

– Мечтал, Саша, – вздохнул Волохов.

– Так вот, вы этот пик сегодня покорили.

– Ты так считаешь?

– Однозначно! Слово «пик», насколько я помню, с французского переводится как «высшая точка». Это высшая точка в вашей научной карьере! Пик Победы!

Спортивный Чуркин по-кошачьи мягко запрыгнул на стул, как на трибуну, пьедестал для оратора, и продлжил своё торжественное вещание:

– Пройдёт лет этак…Неважно сколько пройдёт, только обязательно благодарные потомки, которые, благодаря вашему гению…

Волохов запротестовал, маша руками, как ветряная мельница.

– Не перебивайте меня, пожалуйста! – взмолился Саша. – Именно так – благодаря вашему гениальному открытию, получат путёвку в желанное долголетие. И смогут продлевать свою жизнь практически до бесконечности.

– Ну, загнул…

– Да-да, моя научная интуиция меня никогда не подводит. А без интуиции, как вы сами говорили, настоящего учёного не бывает.

– Ну, предположим…