Роман без героя

Игорь Васильевич просидел у постели умиравшего сына около часа. Как учёный-геронтолог он хорошо понимал, что шансов остаться в этом искорёженном страшной аварией теле у его единственного родного, плоть от плоти его Володеньки нет ни практически, ни даже теоретически… Как отец Волохов умолял Его, Высший Вселенский Разум, находящийся в необъятной Ноосфере и управляющий всеми процессами в космическом, планетарном масштабе (и на Земле, в том числе), свершить чудо, оставив ему сына в том привычном для них обоих виде, в том образе и подобии, который первоначально и замышлял Создатель. «Терциум нон датур, – почти беззвучно шевелились его губы, – третьего не дано, или – или… Или – он, или – я. Если это так, то реши это простенькое для Тебя уравнение в пользу сына. Ведь с точки зрения Вечности Тебе должно быть всё равно, кто придёт первым – все пред тобой будем».

Чуда не произошло. Ровно в 19 часов 41 минуту (по Москве) приборы зафиксировали физическую смерть биологической оболочки Владимира Волохова. Но прежде чем нажать на красную кнопку экстренного вызова медперсонала, профессор зафиксировал в атманоприёмнике, автоматически настроившегося на волну кармы Володиной души, его истинное, высшее «Я», вошло в эту серебряную коробочку. Об этом профессору просигналил зелёный огонёк датчика входа. «Свершилось! – пронзила спасительная мысль профессорский мозг, питающая последнюю, ещё живую отцовскую надежду. – Свершился первый этап того, о чём он прочитал на санскрите в Упанишадах: «Как тело растёт за счёт пищи и воды, так индивидуальное «Я», питаясь своими стремлениями и желаниями, чувственными связями, зрительными впечатлениями и заблуждениями, обретёт, в конце концов, в соответствии со своими действиями желаемые формы. Ибо только тело подвержено рождению и смерти. Атман – бессмертен».

Затем обезумевшему от горя старику пришлось потратить немало времени, чтобы уговорить скрыть ото всех сам факт физической смерти тела Владимира Игоревича Волохова, которое прекратило своё существование в результате многочисленных травм, не совместимых с нормальными психофизическими процессами, происходящими в организме, биологической оболочке человека. Профессор убеждал молодого врача, что это сокрытие факта преступлением являться не может, так как «отложенная смерть тела В.И.Волохова» (эта профессорская формулировка врезалась в память Альберта Ивановича) нужна ему, отцу В.И.Волохова, профессору И.В.Волохову, для научного эксперимента. После проведения этого научного эксперимента он, отец В.И.Волохова, заберёт тело сына из больничного морга и по человеческим и божеским законам предаст его земле.

Альберт Иванович сперва категорически возражал против «этого сумасшествия». Потом, когда профессор Волохов проинформировал «коллегу», что «эта услуга будет оплачена дополнительно», его возражения перестали быть категоричными. А когда Игорь Васильевич, конспирируя их неформальное общение, отобразил на клочке бумаги внушительную сумму новой «спонсорской помощи» с многочисленными нулями, принципиальность неподкупного врача легко растворилась во всепоглощающем океане человеческой жадности и банальной меркантильности.

– Да, правы были древние, утверждавшие, что у любого конфликта всегда есть третий радующийся, – сказал на прощанье Волохов реаниматору. – Вы ничего не меняете, дорогой коллега. Вы просто, как говорят итальянские музыканты, делаете этакое ритардандо, просто замедляете процесс.

– Будьте спокойны, профессор! – заверил его молодой врач с честными глазами под модной очковой оправой. – Учитывая интересы науки, ваш сын пребудет в коме столько, сколько вам будет угодно.

Волохов взорвался:

– Не сын, не сын, олух царя небесного! А тело его. Понимаешь – те-ло. Его бренная оболочка, только и всего… Понимаешь?

Альберт Иванович, получавший в медицинском вузе средние баллы по успеваемости за родительские деньги, растерялся, как на провальном экзамене у преподавателя, которому не заплатил по установленному им тарифу.

Профессор, сжимая в ладони заветную серебряную коробочку, поспешил на выход.

– Да, профессор, – вслед ему бросил Альберт Иванович. – А вот у того второго пострадавшего, водителя «Порше», аппарат отключили. Кто он, откуда? Придётся искать по дипномеру машины. Ещё один геморрой на мою голову…

Волохов, уже было взявшийся за ручку двери, дёрнулся, как от удара током. Время смерти двух тел совпадало минуту в минуту.

– Вам опять плохо? – равнодушно спросил молодой врач.

– Времена меняются – буркнул профессор. – Только мы, Алик, не меняемся вместе с ними.

И с этими словами Игорь Васильевич стремглав промчался по главной лестнице к парадному выходу из лечебного учреждения.