Читаем Роман Флобера полностью

Роман Флобера

– Экологическая? Ну вот, смотри. История такая. В Москве появился страшный человек. Маньяк. И к тому же зоофил. Для удовлетворения своей ненасытной похоти он сотнями скупает маленьких и доверчивых австралийских волнистых попугайчиков. И зверски, в извращенной форме естественно, насилует их. Мало того, после циничного полового акта он жарит их в микроволновке и скармливает своей кошке. Такой же извращенке, как и он сам! Гринпис сбился с ног, отыскивая этого негодяя. Международные организации бьют в колокола. Австралия обращается в ООН, требует немедленных санкций и грозит приостановить экспорт попугайчиков в Россию. Но тут вступает в дело великая Оксана Стульчак, обожательница и защитница животных вообще и волнистых попугаев в частности. Которые так напоминают ей о безмятежном детстве в родном Санкт-Петербурге, пардон, в Ленинграде. Но тут выясняет, что этот урод-маньяк – не кто иной, как ее старинный приятель по отдыху на Лазурном берегу, продюсер известной поп-группы… Ну и так далее.

На том конце бросили трубку. А что, по-моему, неплохой сюжетец-то. Мне нравится.

Я открыл пива еще. И правда, идея-то отличная с попугаями! Я даже представил себе захватывающий боевик на эту тему. С размахом. Со съемками под водой и в космосе. Например, подельником этого маньяка может быть американский астронавт. Который провозит партию птичек, минуя таможню, через космос. Взлетает он в Америке на шаттле с грузом контрабандных попугаев. Пристыковывается к МКС, там с ними волындается, а потом возвращается с товаром уже на российском «Союзе». С приземлением в Казахстане, на Байконуре. Там казахские перекупщики, ну и так далее. А в Америку, на мыс Канаверал, живая контрабанда попадает из Австралии на подводных лодках, через разветвленную сеть «Аль-Каиды». Которую в этом регионе возглавляют колумбийские партизаны, в свое время учившиеся на моряков-подводников еще в Советском Союзе. Замечательно!

Я пытался немного оклематься после нервотрепки и похмелья. Зачем мне звонили, кто это был?! Какие такие попугайчики?! Что я нес?! Где-то когда-то прочитал, что от такого дикого бодуна русские люди спасались через держание ног в тазике с горячей водой и горчицей. Может, я много читаю?! Черт бы подрал эту горчицу! Второй раз за утро вспоминаю! Ну нет ее у меня! Поэтому, напустив в тазик кипятка, я обреченно бухнул туда кетчуп – какая-никакая, а все же приправа.

«А вдруг это не от похмелья, а, к примеру, от геморроя? Может, я чего напутал?!» – болтал уже ставшими рачьими ступнями в тазике.

Жара постепенно сходила на нет. Все бы было хорошо, но с Голиковой как-то уж совсем по-скотски получилось. И что я теперь ей скажу?! А зачем, собственно говоря, мне вообще чего-то говорить?! Сама замуж вышла, а теперь мозги полощет. Звонки идиотские день через день, с узнаванием о трудностях похмельного синдрома и сиюминутной личной жизни. Да проживем без всяких там стервозин!

От отчаяния и безалаберности бытия, прямо посреди дня, я тревожно засыпал. В детстве меня до умопомрачения пугала одна иллюстрация в книжке Андерсена «Снежная королева». Там на картинке, до сих пор помню это буйство волшебных красок, та самая королева, пролетая, заглядывает в окошко домика, где жили Кай и Герда. Такое огромное лицо, не вмещающееся в оконную раму! Жуть! Сейчас, по прошествии сорока с чем-то лет, в похмельной белке, в проеме моего окна на Ленинградке, кровожадно скалило зубища громадное лицо Оксаны Стульчак. Хохоча, она задевала шнобелем за форточку. Мгновенно выступивший посталкогольный пот утопил меня в забытье.

<p>Четвертая глава</p>

У входа в зоопарк суетились и ревели мелкие. Вероника стояла у забора и, профессионально шныряя глазами, лизала мороженое.

– Котик, я здесь!

Я инстинктивно оглянулся.

– Слушай, барышня, если еще раз услышу этот словесный понос про «котика», удавлю! Какой я тебе к чертям «котик»?!

– Ну-у, я думала, тебе нравится. А как мне тебя называть, дядя Коля, что ли?!

Тут задумался уже я. Действительно, как ей меня называть? Я же, можно сказать, при исполнении. При перевоспитании. Ой, какой дурак.

– А сколько же тебе лет, девушка?

– Восемнадцать! Уже.

Ну, на внучку она не тянет! Хотя если бы я родил в двадцать… Куда ее определять?! В дочки, что ли? Матери! Гребаные.

– Короче, называй меня просто Колей. А-а, зови как хочешь!

– А почему в зоопарк? Нет, конечно, здорово, я всю жизнь мечтала. Но ты же обещал по ленинским местам?!