Роман галицкий. Русский король

Но мятежная душа, унаследованная от отца, деда, прадеда и, пуще того, самого Владимира Мономаха, не давала ему покоя. Несмотря на невеликий рост - в роду Рюриковичей все, как на подбор, были высоки и часто сухощавы, - Роман был ловок в движениях и силён. В юности пришлось ему побывать Новгородским князем, водить полки против самого Андрея Боголюбского, ходил под Торопец с воеводами Ярослава Владимирковича Осмомысла, позднее воевал с соседями - и мечтал о большем. Но как встанешь на брата, на соседа? Идти войной на своих? Но как воевать? И без того много крови льётся в усобицах.

Встрепенулся Роман, словно былинный Илья Муромец, что тридцать лет на печи сиднем сидел, а потом, разбуженный каликами, встал и пошёл в мир совершать подвиги и защищать землю Русскую. Очнулся, когда услышал о смерти старого Ярослава Осмомысла. Богатая Галицкая земля, что вечно с Волынской Русью была соседом, осталась без наследника. Люди там жили одного племени, города приграничные и вовсе часто считались общими, да и сам воздух, верно, здесь такой, что сидящий на Волыни князь не мог спокойно смотреть на Галич и Перемышль. Тако повелось ещё от прадедов, когда нечестивый Давид Игоревич волынский науськал великого князя киевского Святополка Изяславича ослепить соседа своего, Василька теребольского - волынский князь галицкого.

И сейчас Роман вдруг понял, что должен заполучить Галич.

Сперва ему казалось, что судьба на его стороне. Ярослав поставил над городом нелюбимого всеми сына Олега Настасьича. Но бояре и народ выгнали князя и вернули законного сына, Владимира. Утвердился он там прочно, и Роман понял, что надо искать другой путь.

Таким путём стала для него старшая дочь, Феодора. Меньшая, Саломея, ещё качалась в колыбели. Издавна союзы между князьями крепились браками их детей - и Роман, не раздумывая, предложил руку четырёхлетней девочки восьмилетнему мальчику. Ждать, пока дети подрастут, он не мог и не хотел.

Ездившие в Галич бояре привезли ему добрые вести - галичане худо живут за своим князем. Есть среди них недовольные. Есть те, кто готов и кровь княжью пролить в отместку за причинённое зло. Роман любил таких людей.

Скрипнула дверь, прошуршало платье. Роман обернулся.

На пороге стояла княгиня Предслава. Скромно одетая, в домашнем тёмном сарафане и расшитой кофте. Волосы убраны под убрус[9]. Тёмные глубокие глаза, не отрываясь, осуждающе смотрели в лицо Роману. Усталое лицо хранило следы слёз.

- Зачем? - всхлипнула она. - Зачем ты это сделал? Княгиня тяжело переживала разлуку с дочерью. Девочку увезли позавчера, а она всё не могла успокоиться.

- Всё плачешь? - сухо молвил Роман. - Пора бы перестать!

- Сердца у тебя нет! - голос княгини дрогнул. - Дитя ведь она совсем! Неужто тебе не жалко было? Родное дитя да на чужую сторону!..

- Ты тоже на чужую сторону от родни уехала.

- Так то я! А Феодору-то? Она ведь…

- Она княгиней будет галицкой! - повысил голос Роман. - А я через неё всем Галичем управлять стану. Всей Червонной Русью!

- Власть! - вскрикнула Предслава. - Ты о власти только и думаешь! Ради неё родное дитя готов в жертву принесть!

- От кого слышу сие? - деланно удивился Роман. - Отец твой вона как в Киев вцепился - Мономашич с Оль-говичем согласился власть делить: только бы в Киеве, только бы старшим в роду!

- Ты отца мово не трожь! - закричала Предслава. - Он дочерьми не торговал!

- Цыц, баба! - не выдержал Роман. - П-п-п… п-пошла в-вон!

Красивое лицо его налилось кровью, глаза сузились, ноздри горбатого хищного носа изогнулись. Сжав кулаки, он пошёл на жену, и Предслава отшатнулась. Она редко видела мужа в гневе, но прекрасно понимала, что в такие минуты лучше не вставать у него на пути. Будучи разъярён, как дикий бык-тур, Роман терял над собой власть. От волнения он становился косноязычен, заикался и не мог иногда связать двух слов, и тогда кулаки, меч или любое другое оружие под рукой заменяли ему слова.

- Душегуб! Изверг! - всхлипнула Предслава, но прежде, чем Роман издал ещё хоть звук, выскользнула вон.

Роман со свистом выдохнул сквозь зубы и, ругнувшись, разжал кулаки. Предславу он не любил - взял её по расчёту и до сей поры предпочитал нелюбимой, пошедшей в половецкую материну родню законной жене незаконных случайных любовниц. На чёрноволосого красавца были падки молодые боярыни, посадские девки и бабы, да и холопки в терему нет-нет да и бросят на князя тревожно-ласковый взор. Иногда Роман отдыхал в объятиях какой-нибудь ласковой девки, но сердце оставалось холодным. В сердце у него была только Русь.

3

Малое время спустя донеслись издалека тревожные вести - снова в Галиции появился Олег Настасьич.

Долго жил он - ни князь, ни гость, ни пленник, - во Вручем. В княжьем городке Рюрик Ростиславич не появлялся, гонцы от него наезжали редко, всё больше по наместническим делам. Он забыл об Олеге и только досадливо отмахивался, когда тот присылал ему гонцов, напоминая о себе.