Роман галицкий. Русский король

е в радость оказалось великое княжение Рюрику Ростиславичу. Когда рядом был Святослав Всеволодович, казалось, только умри он, освободи Гору - и по-другому пойдёт жизнь. Так и получилось. Обрадовался Рюрик Вышлобый свободе, а после понял - одному ему не выстоять. Привыкшие уже делить власть с Мономашичами, точили зубы Ольговичи, на северо-востоке раскинул свои сети, как паук, Всеволод Юрьевич, прозванный Большим Гнездом, грозно и властно смотрел он со своего владимирского стола на Киев. На юге шевелились половцы, словно чуяли, что ослабла власть киевских князей, что не устроена земля и можно безнаказанно отправляться в набег. Помнили ещё их ханы недавнюю княжескую распрю, когда по навету Святослава был взят торк Кунтувдый. Обозлённый на несправедливость, он тогда поднял половецкие племена и без малого два года шла в Поросье замятия[37]. Да и среди остальных князей не было мира - ссорились Ольговичи с Глебовичами, вставал на защиту рязанских князей Всеволод Большое Гнездо. Опять был недоволен князем вольный Новгород. Тревожили окраины на северо-западе шведы, на западе - литва и ятвяги, на юго-западе - угры, с востока и юга грозили булгары.

Оказавшись один на один с Русью, кинулся Рюрик к брату Давиду смоленскому. «Брат, - писал он, - мы теперь остались старше всех в Русской земле. Приезжай ко мне в Киев, повидаемся и подумаем, погадаем вместе о Русской земле, о братьях, о Владимировой племени и покончим все дела».

Давид приехал не один - собрались все остальные Мономашичи, жившие на юге, - сыновья Романа, старшего Рюрикова брата, три его сыновца-Мстиславича, из Белгорода прискакал старший Рюриков сын Ростислав. Прибыли даже гости из далёкой Волыни - Роман Мстиславич и двухродные братья его, Изяслав и Ингварь луцкие.

Шумно в те дни было на Горе, яблоку негде было упасть в Вышгороде. Не такое уж это простое дело - урядиться обо всей земле Русской. Хотя, собственно, что было делить? Киевская земля вся была под Рюриковым племенем, Смоленск держал Давид с сынами, Туровым и Пинском владели мелкие князья из племени Юрия Ярославича туровского - недавно умерший князь Святополк Юрьич приходился Рюриковой жене Анне Юрьевне старшим братом, и сыновья его кормились у Рюрика. Волынь была под твёрдой рукой Романа Мстиславича - его брат Всеволод умер по весне, жестоко простудившись на охоте, а двухродные братья владели небольшими уделами и были во всём послушны старшему брату и великому князю.

Что же до Ольговичей, то не было у них владений в Киевской земле. Оставшийся старшим Ярослав Всеволодович сидел в Чернигове, его двоюродные братья Игорь и Всеволод Святославичи - в Новгород-Северском. Сыновья покойного Святослава сидели в маленьких городках.

Судить и рядить князьям было нечего - все одного корня, все Мономашичи, у всех свои земли и города. Никто ничего не терял и не обретал, потому и беседы текли легко и плавно. Всеволод Юрьевич Большое Гнездо и не прибыл - не то пренебрегал Киевом вовсе, не то доверял

Рюрику самому вершить все дела. За день-два всё и обговорили, но тревожно было у нового киевского князя на душе. О том и завёл он беседу как-то ввечеру с Давидом.

Среди всех братьев ближе всех стоял к Рюрику Давид. Роман, хоть и был старшим, умер рано, оставив молодых сыновей. Умер и Мстислав Храбрый, последний, Святослав, ушёл из жизни слишком давно. Понимал Рюрик - если что с ним случится, именно Давиду наследовать и Гору, и Вышгород, и все дела. Потому и беседовал с ним, а не с кем-нибудь другим. Не с вассалами же советоваться великому князю!

Давид сразу почувствовал, что что-то гнетёт его брата. Были они на лодье, в которой Давид прибыл из Смоленска, и где сейчас пировали их бояре. В шатре на корме ещё раздавались весёлые клики, позванивали гусли, слышался обычный шум пира. Но тут, на носу, было тихо. Только сонно плескалась вода в борта, поскрипывали доски под ногами, о чём-то вздыхал причал и изредка издалека долетали крики ночных птиц и возгласы сторожей - князей охраняли и здесь, на лодье, и на берегу. Вышгород стоял на крутом берегу, высился над причалом молчаливой чёрной тенью.

Опершись о борт лодьи, Рюрик долго смотрел в ту сторону.

- О чём задумался, брате? - первым начал беседу Давид. - Не на град свой ты меня ночью полюбоваться вывел.

- Твоя правда, Давид, - не оборачиваясь, ответил Рюрик и потёр лысеющий лоб. - Одни мы остались старшие среди Мономашичей…

- Есть ещё Всеволод Юрьич владимирский, - напомнил Давид.

- Вестимо, - поморщился Рюрик. - Но ему не до Киевской земли. Я после смерти Святослава слал к нему людей - давай, мол, порешим о земле Русской. Оставил он её за мной, значит, мне и решать, како быть.

- Тогда что же…

- Ольговичи мне покоя не дают. Вырастил Святослав сыновей, братья у него остались…

- Боишься, как бы не пришли и не потребовали отцовой доли?