Роман-газета для юношества, 1989, №3-4

Вчера Николаев тянул с ребятами антенну, заработал телевизор. Баяниста нет, спортинвентаря тоже».

«Сегодня в двух отрядах День именинника. На подарки выписали 22 рубля. Меню составлял Володя Б… Десятиклассник. Спрашиваю: „Может, добавить рублей восемь?“ В ответ: „Конечно, еще спрашиваете!“ — „А на что?“ В ответ: „Ну что за вопрос, Тамара Михайловна, разумеется, на конфеты“. Чего только не сделают наши дети за конфеты — в день закрытия лагерной смены готовы были на головах стоять».

«Пришло предупреждение — 3 августа будет отключена электроэнергия. Кладовщица оказалась горькой пьяницей, склад второй день закрыт.

Вчера, как выражаются дети, приезжала дезинфекция — залили каким-то раствором всю школу. Завтра спальни и столовую. В спальном корпусе забило канализацию. Завхоз где-то достал спецмашину, а к ней трех мужиков. Они запросили 50 рублей на троих. Говорят, это по-божески. Оформляем на работу, иначе не заплатить».

Очень жарко. Николаев каждый день водит детей купаться. Второй и четвертый отряды уходят в поход.

Учителя возвращаются из отпусков.

Для августовского совещания учителей города девочки под началом Риммы Алексеевны и Танечки Горчаковской вырастили в теплице прекрасные цветы.

Вчера появился Володя Корчагин.

— Что так рано? Неужели соскучился?

— Ага, соскучился.

Наконец-то кончилось это трудное лето. Скоро осень. Вечера стали длинными и прохладными. На правом берегу реки в маленькой деревушке мерцают редкие огоньки. Кто-то развел костер на холодных камнях. Тихо. И только чистый звук пионерского горна сзывает ребят к ужину.

Мы сидим с сыном на перевернутой лодке у самой воды.

— Разреши, ну, разреши. Так хорошо, все вместе. И костер. Ну можно хоть раз лечь попозже? А? Можно? Спасибо. Ты у меня такая хорошая.

ИЗ РАЗГОВОРОВ С СЫНОМ:

— Это у меня самое раненое лето — каждый день падения и ранения.

— Не трогай меня, я в космическом корабле. Сейчас взлетаю. Все, взлетел. Теперь буду спать.

— Не уходи вечером на работу. Я хочу уснуть вместе с тобой. Я так люблю, когда мы разговариваем в темноте.

ПОЧТИ СТЕНОГРАФИЧЕСКИЕ ЗАПИСИ ОДНОГО ДНЯ. 1-Й КЛАСС:

Утро. «Ты очень медленно одеваешься, сынок. Не сиди, надевай майку. Ты уже в майке? Делай зарядку. Так. Быстрей рубаху. Оделся? Почему низ не надеваешь? Как это не знаешь что? Все перед тобой. Опять не вывернул с вечера колготки? Постель убрал? Садись завтракать. Уже восемь. Сейчас Валя постучит. Почему ты не хочешь с ней ходить? Пока темно, будешь ходить с Валей. Сердце у муравья? Есть ли сердце у муравья? А действительно, есть ли сердце у муравья? Пей кофе и полощи рот. Быстрей, быстрей, пожалуйста. Курицу нельзя убить из рогатки. По-моему, ей можно только больно сделать. А собственно, зачем убивать курицу из рогатки? „Родную речь“ я обернула. А ты кеды положил в ранец? Еще вчера? Вот молодец! Слышишь, Валя стучит, а ты еще без пальто. Дай поцелую. После школы — пулей домой».

День. «Какие отметки? Две тройки! Ты все премиленько написал, а она тебе такую противную тройку поставила? Стыд-то какой! А замечаний много? Выгнали с урока? С физкультуры? Дожила я, дожила. Почему бросил пальто? Сколько можно говорить — пришел, переоделся, вымыл руки, потом все что угодно. И быстрей. Я опаздываю. Посмотри, ты еще в форме, а прошло 15 минут. Ну-ка, покажи, что ты хоть иногда все делаешь быстро? Надоело все делать быстро? Эх ты! А я-то думала! А плакать зачем? Я не сержусь. Рядовое замечание, нечего обижаться, вытри слезы и иди обедать. Уроки сделаешь без меня. Покажи тетрадь по математике. Так. Расскажи, как будешь решать задачу. Молодец. А с примерами сам справишься. Уравнения ты щелкаешь как орехи. Повесь форму, брюки за подтяжки. Ешь скорее. И не болтай. Суп стынет. Съел? Ну, кажется, все. Тараканы на Луне? Какие тараканы? Есть ли на Луне тараканы? Ну, подумай, откуда на Луне взяться тараканам? Проверь, плита на нуле? Я уже в сапогах, возвращаться не буду. Подойди, поцелую. Пока. Проведу радиопередачу и приду. После пяти. Побежала. Сейчас прозвенит звонок с последнего урока».