Роман-газета для юношества, 1989, №3-4

Черная тень качнулась в соседнем загончике: жив! Султан медленно шел по замусоренной площадке своего загона, его раскачивало, как во время шторма. Наверно, контузило взрывом бомбы. Мама позвала, и Володя направился к развалинам слоновника. Вдруг кто-то кинулся к нему, ударился в колени. Вся испачканная грязью, мокрая собака Милка терлась о его ноги.

У поваленных ворот главного входа остановилась машина «скорой помощи». Два санитара в белых халатах направились к разрушенному слоновнику с носилками. Володя побежал к молчаливой толпе служителей зоопарка. Мама его шла навстречу санитарам, что-то торопливо говорила им. Увидела Володю, схватила за руку, потянула к себе: не ходи туда… Сказала:

— Кирилыч… лежал под обломками рядом с Бетти. Убит. И Мария Петровна погибла. Побежала к слоновнику, тут ее и…

— И Мария Петровна?!

Торкалась в ноги носом Милка. Володя гладил ее по грязной башке и глядел вслед удаляющимся санитарам: прощай, Кирилыч, прощай, Мария Петровна.

Подошел встревоженный и лохматый Ник. Один из рукавов его пиджака был оторван, он прижимал к лицу скомканный бинт, и мама тотчас начала рыться в своей санитарной сумке:

— Что с вами, Николай Николаевич? Покажите.

— Пустяк, царапина, — пробормотал Ник. — Какие разрушения, сколько погибших!.. Кирилыч… И Мария Петровна… Животные и люди… Ах да, звонили из медпункта, что напротив Стеклянного театра. Просили вас, Татьяна Ивановна, срочно прийти: врачей не хватает.

— Да-да, я сейчас.

— И бомба, не разорвавшаяся на территории зоопарка, — сказал Ник. — Сейчас машина приедет с подрывниками.

Послышался скрип тормозов. У разрушенного входа остановилась грузовая машина. Несколько человек в комбинезонах и шлемах соскочили на асфальт, из кабинки вынырнул худощавый парнишка и какой-то знакомой, угловатой походкой направился в глубину зоопарка. Так это же гений «маялки»!

— Я сейчас, — сказал Володя. — Рыбин! Коля!

— Приходи на медпункт, — послышался голос мамы. — Буду там.

Колька Рыбин остановился, протянул руку, коротко тиснул Володину ладонь. Лицо у него было серым, усталым.

— Здорово, Вовка. — Володя молча кивнул на развалины вольер: видишь, что тут у нас? — Вижу, вижу. И вам досталось? — Он сплюнул. — Гады! Что натворили… В городе много разрушений, убитых. Бомб понасыпали!.. И замедленных тоже.

— Всем уходить! — громко прокричал один из подрывников. Володя узнал в нем учителя Василия Петровича. Динамит! — Рыбин, идем. Волков? Здравствуй… Коля, быстро, за мной.

— Опасно? — Володя придержал Кольку за рукав.

— Спрашиваешь. — Колька нахмурился. — Вчера наши ребята подошли к одной, а она… Ну, иди.

— Подожду тебя.

— Уходи, уходи! — крикнул Колька, нагоняя Василия Петровича. Обернулся. — Вдруг у нее механизм сейчас сработает?

…Время тянулось невозможно медленно. Володя стоял в подъезде дома, что напротив зоопарка, и выглядывал в приоткрытую дверь. Хлопали двери квартир, топот ног по ступеням, взволнованные голоса в темноте подъезда. Стих грохот пушек, только где-то за Невой слегка погромыхивало. Вдруг невдалеке страшно рвануло. Кажется, у Сытного рынка. Может, тоже замедленная взорвалась?

— Во-овка-а! — услышал он голос Рыбина и распахнул дверь.

Миновав мостовую, трамвайные пути, на которых спиралями вились сорванные взрывами провода, он подбежал к воротам зоопарка. Колька, а за ним и Василий Петрович шли к машине. И другие бойцы. Химик на ходу закуривал, а Колька нес что-то.

— Готово, — сказал он. — Держи.

В Володину ладонь легла небольшая, но тяжелая, из желтого металла, коробка. Из нее торчали два красных проводка.

— Что это?

— Взрывная машинка. — Колька подковырнул крышку отверткой. — Видишь, вроде бы как циферблатик? А вот это — штырек-рычажок, при помощи которого устанавливается время взрыва…

В механизме сухо щелкнуло. Взрыв!

Василий Петрович втоптал в землю окурок, тронул Кольку за плечо.

— Мы будем живы, правда, Вовка? До встречи. Коля, ты здорово сегодня работал, — сказал учитель. — Ставлю тебе «отлично». С плюсом. Идем.

— Отбой воздушной тревоги! — разнеслось над зоопарком.

…А Стеклянного театра не было. Вместо прекрасного здания Володя увидел безобразную груду металлических балок и гору расплавленного стекла. Несколько пожарных машин лили воду на то, что когда-то было театром; стекло пузырилось, взрывалось и разлеталось сверкающими осколками.

Нестерпимая жара. Гул огненного вихря. Рычание двигателей. Люди. Бегут куда-то, несут вещи, тащат ребятишек. Герка? В комбинезоне, пахнущем гарью, с кровоточащей царапиной через лоб он шел мимо, поглядел и не узнал, видно. Володя дернул его за рукав.

По лицу Герки текли черные от сажи слезы. Оттолкнув Володю, он пошел по улице, потом погрозил дымному, в пламенных сполохах небу кулаком и побежал по Большой Зелениной улице.

Измученный, потрясенный Володя побрел к медпункту. Скорее бы найти маму — и домой. Как-то там бабушка?

Его грубо толкнули. Двое запыхавшихся санитаров тащили носилки, на которых лежали женщина и девочка лет семи. Девочка прижимала к животу руки и выкрикивала: «Мамочка-а…»

Володя обогнал носилки, распахнул дверь, придержал.