Роман императрицы, Екатерина II

Такое самообладание соединяется обыкновенно с умением управлять не только своей волей, но и другими людьми. И действительно, власть Екатерины над окружающими была громадна: все черты ее характера, темперамента и ума были точно нарочно созданы для того, чтобы подчинять ей людей. Ее величественность, полная очарования, ее энергия, пылкость, юношески беззаветная веселость, доверчивость, смелость, красноречие, ее умение представлять другим вещи так, как они рисовались ей самой, то есть с самой привлекательной стороны; ее презрение к опасностям и препятствиям, зависевшее на добрую половину от того, что она никогда не сознавала их ясно, а отчасти и от действительной отваги, ее привычка грезить с открытыми глазами и жить, точно в галлюцинации, в грандиозном мире иллюзий, через который она взирала на реальный мир, - все это помогло ей управлять людьми, и добрыми, и злыми, и хитрыми, и простодушными, и вести их к намеченной ею цели, как всадник ведет коня: то лаская его, то пришпоривая, то ударяя кнутом, а усилием своей воли придавая ему и быстроту бега, и неутомимость. Как характерна в этом отношении переписка Екатерины с боевыми генералами первой турецкой войны, Голицыным и Румянцовым! Голицын был ничтожеством, а Румянцов знаменитым полководцем; но она как будто не замечала этой разницы между ними. Они оба должны были смело идти вперед; оба должны были - бить турок. Невозможно, чтобы это не удалось им. Турки, ведь, что это такое? Стадо, а не правильное войско. "На вас Европа смотрит", писала им Екатерина, точно Наполеон у подножия пирамид. Она благодарила Румянцова за присланный турецкий кинжал, но если бы он сумел захватить не кинжал, а двух "господарей", то было бы еще лучше, находила она: "Прошу, при случае, прислать самого визиря или, если Бог даст, и самого султанского величества". Но зато и со своей стороны она старалась, как могла, облегчить им победу. "Я турецкую империю подпаливаю с четырех углов", - писала она своему военному министру. Она предупреждала его при этом, чтобы он заготовил скорее все необходимое для кампании: "Барин, барин! мною мне пушек надобно..." Екатерина просила, чтобы он прислал ей также опытного мастера для литья пушек. "А хотя бы он и несколько дорог был, что же делать?" - прибавляла она, точно красавица, которая выписывает себе модные наряды от дорогого портного. "У меня армия на Кубани, - писала она дальше, - армия действующая против турок, армия против безмозглых поляков, со Швецией готова драться, да еще три суматохи in petto, коих показывать не смею. Пришли, если достать можешь, без огласки, морскую карту Средиземного моря и Архипелага, а впрочем молись Богу, все Бог исправит".

В сентябре 1771 года один из помощников Румянцова, генерал Эссен, неожиданно потерпел поражение при Журже. Но Екатерина и тут не упала духом! "Где вода была, опять вода будет", - писала она. И была права. "Бог много милует нас, - продолжала она в своем письме: - но иногда и наказует, дабы мы не возгордились". Надо только идти вперед, и дело будет поправлено. Румянцов, действительно, пошел вперед и переправился на правый берег Дуная. "Победа!" сейчас же кричит Екатерина. Она скорей хватается за перо, чтобы послать эту добрую весть Вольтеру и распространить ее по всей Европе. Но увы! Желая угодить государыне, Румянцов взял на себя слишком много. Ему пришлось отступить и обратно перейти Дунай. Он просил у Екатерины прощения, ссылаясь на бедственное положение своих войск и на то, что среди приближенных императрицы у него есть враги, которые нарочно не высылают ему ни провианта, ни оружия. "...Сих ваших неприятелей, на коих вы жалуетесь, не знаю, и об них окромя от вас не слышала, - ответила ему Екатерина: - да и слышать мне об них было нельзя, ибо я слух свой закрываю от всех партикулярных ссор, ушенадувателей не имею, переносчиков не люблю и сплетней складчиков, кои людей вестьми, ими же часто выдуманными, приводят в несогласие, терпеть не могу... Людей же... я не привыкла инако судить, как по делам и усердию... Признать я должна с вами, что армия ваша не в великом числе... Сожалею весьма, что чрез сей ваш бывший многотрудный весьма за Дунай и обратный поход утомлены сие храбрые люди. (Злой намек Румянцову мимоходом.)... Но никогда из памяти моей исчезать не может надпись моего обелиска, по случаю победы при Кагуле на нем исчеканенная, что вы, имев не более 17.000 человек в строю, однако славно победили многочисленную толпу... Знав ваше искусство и испытав усердную ревность вашу, не сумневаюсь, что в каких бы вы ни нашлись затруднениях, с честию из оных выходить уметь будете..." Итак, вперед, вперед!

II.

Умение обращаться с людьми. - Государыня и обольстительница. - Императрица Цирцея. - Халаты князя Потемкина. - Слуги Екатерины. - Ни в счастье, ни в горе она не оставляет их. - Ее обаяние.