Роман императрицы, Екатерина II

Входя, Грибовский отвешивает императрице низкий поклон. Она отвечает ему легким наклонением головы, после чего с любезной улыбкой протягивает ему руку. В эту минуту секретарь замечает, что у Екатерины не хватает одного переднего зуба, хотя другие сохранились хорошо. Он склоняется, чтобы поцеловать руку государыни, руку белую и полную и чувствует, что эта рука отвечает ему легким пожатием. После этого раздается сакраментальное: "садитесь", это значит: пора приступить к работе. Но занятия с секретарем прерываются каждую минуту. Государыне докладывают о министрах, генералах, сановниках, а она не любит заставлять их ждать. Вот вводят генерала Суворова. Не взглянув на императрицу, он направляется, налево кругом марш, в угол, где горит неугасимая лампада перед Казанской Божьей Матерью, и кладет перед нею три земных поклона, ударяя лбом в землю. Затем круто поворачивается, словно на параде, и с четвертым коленопреклонением опускается к ногам царицы. "Помилуй, Александр Васильич, как тебе не стыдно это делать!" - замечает вполголоса Екатерина. Она усаживает его рядом с собой, предлагает ему два-три вопроса, на которые он отвечает тоном рядового, рапортующего своему капралу, и через две минуты отпускает его. Суворова сменяют новые лица. Но вдруг императрице что-то докладывают на ухо; она делает знак головой, и все выходят: это фаворит - Потемкин, Ланской или Мамонов - желает ее видеть. Для них двери ее величества всегда открыты, но зато с их появлением все другие исчезают.

Так время идет до полудня или до часа, судя по тому, обедает императрица в час или в два. Отпустив секретаря, Екатерина уходит в свою маленькую уборную, где одевается; здесь же ее причесывает ее старый парикмахер Козлов. Костюм государыни в будние дни чрезвычайно прост: открытое, свободное, так называемое "молдаванское" платье с двойными рукавами: внутренние из легкой материи собраны сборками до кисти руки, а верхние очень длинные, из той же материи, что и юбка, слегка приподняты сзади. Платье обыкновенно из лилового или "дикого" шелка, на нем нет никаких драгоценностей, ничего, указывающего на высокое положение императрицы, башмаки широкие, с низкими каблуками. Только в прическе Екатерины замечается некоторая изысканность: волосы зачесаны у нее кверху, с двумя стоячими буклями за ушами, и широкий, хорошо развитой лоб, которым она, по-видимому, гордится, совершенно открыт. Волосы у Екатерины очень густые и длинные; когда она садится перед туалетом, то они падают до земли. В парадных же случаях высокую прическу, сооруженную искусными руками Козлова, украшает небольшая корона, вместо шелкового платья Екатерина надевает тогда красное бархатное: оно называется "русским" платьем, хотя и сшито почти тем же свободным фасоном, что и "молдаванское". Русское платье обязательно при выходах и причиняет немало огорчения петербургским красавицам, которые не смеют явиться при дворе в парижских модных туалетах.

Затем Екатерина переходит в официальную уборную, где ее кончают одевать, это время малого выхода. Число лиц, присутствующих при нем, ограничено, но все-таки вся комната набивается битком. Здесь находятся, прежде всего, внуки императрицы, которых приводят здороваться с бабушкой, затем фаворит, несколько близких ее друзей вроде Льва Нарышкина; тут и придворный шут, лицо, впрочем, очень разумное. Должность эту, совмещая ее с обязанностями доносчицы, исполняет Матрена Даниловна. Она забавляет государыню своими шутками, и через нее Екатерина узнает обо всем, что делается и говорится при дворе и в городе, и о всех новых сплетнях, циркулирующих со вчерашнего дня в Петербурге, вплоть до самых сокровенных семейных тайн. Матрена Даниловна все видит и все знает и имеет все инстинкты и слабости полицейского. Раз она сильно нападала в присутствии императрицы на обер-полицмейстера Рылеева. Екатерина призвала его после этого к себе и дружески посоветовала ему послать Матрене Даниловне кур и гусей к Светлому празднику. Прошла неделя. "Ну, что Рылеев?" - спросила императрица у кумушки, собиравшейся выложить ей свой запас сведений. Матрена Даниловна стала рассыпаться в похвалах на его счет, тогда как неделю назад не знала, что придумать, чтобы очернить его. "Вижу я теперь, что жирные утки и гуси Рылеева очень вкусны", - сказала Екатерина.