Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Комментарий

Тема, заявленная эпиграфом, экспонируется в тексте МиМ прежде всего через мотивную структуру московского сюжета.

Добродетельная сторона деяний Воланда побудила исследователей говорить о дуализме Булгакова, о «манихейском привкусе» и гностических корнях его романа (Круговой 1979, Mikulasek 1989, Бэлза 1991, Weeks 1984 и др.), в котором дьявольские силы едва ли не равновелики Божьим.

По свидетельству С. Ермолинского, Булгаков считал МиМ своим «Фаустом», поэтому неудивительно, что эпиграфом коннотации булгаковского романа с творением Гете не исчерпываются. В одной из ранних редакций главный персонаж назывался поэтом и Фаустом, а сюжетная основа вторила теме доктора, заключившего договор с дьяволом, развивая и гетевский мотив постижения героем истины. Однако еще до появления «врага рода человеческого» герой окончательного варианта романа, в отличие от Фауста с его дерзновенными мечтами, уже отказался и от своего имени, и от своего творения. Страстному и дотошному вниканию героя Гете в разные сферы человеческого знания, его необыкновенной учености соположено «угадывание» сути вещей и тайн бытия булгаковским героем. Роман Булгакова отличает и необыкновенная спаянность фаустианского слоя романа с новозаветной мифологией.

Из совпадений с «Фаустом» следует отметить время действия: история Иешуа приурочена к Пасхе, при принципиальном для Булгакова параллелизме событий московский сюжет так же, как ершалаимский, развивается в предпасхальную неделю (ср. завязку «Фауста» — намерение Фауста принять яд, раздавшийся колокольный звон, пасхальные песнопения ангелов и последующее появление Мефистофеля). К Гете могут быть возведены и имя главной героцни романа — Маргарита, — и указание на то, что в своей неземной ипостаси мастер может стать «новым» Фаустом, и т. д.

Любопытно, что, как обычно у Булгакова, эпиграф пародийно обыгран в тексте: «Да кто же он, наконец, такой? — в возбуждении потрясая кулаками, спросил Иван» (5,132). Об осознанности этой игры говорит тот факт, что в более ранних редакциях вопрос Бездомного был сформулирован без проекции на обращение Фауста к Мефистофелю. Так, в пятой редакции (весна 1937 г.) читаем: «Кто же он такой? — со страхом и любопытством спросил Иван» (Булгаков 1993: 99). Но и эпиграф поначалу имел несколько иной облик. Изменения в него были внесены 24 июня 1938 г.

Глава 1. НИКОГДА НЕ РАЗГОВАРИВАЙТЕ С НЕИЗВЕСТНЫМИ

Никогда не разговаривайте с неизвестными —

название главы отражает негласный этикет поведения человека сталинской эпохи, которая вознесла на невиданную высоту шпиономанию, представление о пронизанности жизни всякого рода вредителями, врагами народа, белогвардейцами, бывшими дворянами, аристократами и т. д., а ныне — классовыми врагами, препятствующими построению советского «рая». В своей речи на Объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) в январе 1933 г. Сталин предупреждал, что «бывшие» рассеяны по стране и им остается только «пакостить и вредить». Общение с ними было опасным по своим последствиям и преследовалось советской «тайной полицией». Иностранец тоже относился к породе неизвестных и чужих, с которыми не следовало разговаривать. Повелительный тон фразы подразумевает определенный жизненный опыт повествователя и содержит предупреждение. Дальнейшее же повествование превращает эту фразу в пророческую.

Название первой главы — своеобразная заповедь, отнюдь не единственная в МиМ. По тексту романа рассеяны аналогичные заповеди-изречения с характерными императивами-предписаниями, в которых сформулированы основные жизненные устои нормального человека в нормальном мире. По своей сути они близки новозаветным заповедям, несмотря на то, что некоторые из них произносит Воланд (последнее послужило причиной нападок на роман критиков, воспринимавших образ Иешуа как искажение фигуры Иисуса Христа).

Сопоставляя эти заповеди с творческой судьбой Булгакова, можно легко убедиться, что все они были выстраданы и он не раз следовал им в своей жизни. Эти правила-обращения появляются в романе в следующем порядке (в скобках указан их «автор», тот, кому принадлежит высказывание): Никогда не разговаривайте с неизвестными! (название 1-й главы; слова или автора, или повествователя московской сюжетной линии); Правду говорить легко и приятно (Иешуа); Никогда и ничего не бойтесь! (Коровьев); Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас (Воланд); Рукописи не горят (Воланд); Трусость самый страшный порок (Иешуа); Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит; Все будет правильно, на этом построен мир (Воланд).

Аналогичные «заветы», отражающие ментальные установки автора, встречаются и в других произведениях писателя, например, «не совершайте, дети дети мои, преступлений» («Жизнь господина де Мольера») и пр.

в час жаркого весеннего заката —