Роман Нелюбовича

– Это вам на чай, – великодушно ответил я.

Снова завибрировал сотовый. Дисплей высветил грустный smile и слово «Бывшая». Я поднёс трубку к уху.

– Да, Солнце.

– Я же просила не называть меня так!

Голос красивый, немного взвинченный, и пусть его обладательнице уже давно за тридцать, он по-прежнему вызывает волнение. Мои щёки порозовели.

– Что ж поделаешь. Двенадцать лет совместной жизни навязывают свои привычки. Согласна?

– Твои привычки меня не интересуют, а если ты забыл, что твой ребёнок учится в институте, так я тебе быстро напомню. Кто будет платить за учёбу? Ты когда последний раз алименты присылал?

– Солнце, какие алименты? Ребёнку двадцать два года. Впору мне на алименты подавать.

Динамик затих на несколько мгновений – я даже успел представить, как возникший вакуум наполняется горючей смесью – и снова взорвался:

– Ты совсем в своём колхозе умом тронулся?! Мало того, что уехал без предупреждения, так теперь и смеёшься?

Голос звучал настолько громко, что по лицу стоявшей рядом официантки расползлась широченная улыбка – гордость за всех одиноких женщин мира.

– Это ничего не изменит, – шепнул я официантке, возвращая её в реальность.

– С кем ты там говоришь?

– Всё в порядке, родная, продолжай.

Родная продолжила. В который уже раз я узнал, что на ребёнка мне плевать, что меня совершенно не заботит его жизнь и что моё собственное будущее – это бесславная кончина под чьим-то там забором. Про забор я не согласен, я же не алкоголик какой, а вот про ребёнка… Признаюсь, я никогда не уделял сыну должного внимания, не потому что не хватало времени, а потому что, чего греха таить, плохой из меня получился отец. Но это вряд ли исключительно моя вина, ибо перед глазами всегда стоял живой пример.

– Ты всё понял?

– Конечно, – спорить, а уж тем более пытаться что-то доказать жене, пусть даже бывшей – себе дороже, так что лучше согласиться.

Я убрал телефон, подмигнул официантке и направился в обход площади к дому. Завтра надо будет зайти в редакцию газеты. Скачаю на флешку несколько рассказов, покажу редактору. Уж если они, прости Господи, такую ересь печатают, то мне отказать явно не посмеют. Глядишь, ещё и подзаработаю немного, оправдаю траты на кофе.

Весна вырывалась из дворовых палисадников пахучей сиренью, но на душе было погано. Смысл звонков от бывших жён заключается в том, чтобы портить настроение, и моё обрушилось сразу, едва я увидел на дисплее смайлик. Но, дело не в угрозах, нет – что, собственно, мне в них? – и не в перспективах лишения какой-то части материальных благ, это ерунда. Дело в другом. Время, будь оно неладно, никак не хотело заниматься врачеванием. Что бы там люди не говорили, но десять лет – да, уже десять лет – успокоения не принесли. Голос этой женщины и воспоминания о ней вызывали ностальгию – по тем временам, по тем отношениям. И пусть уже всё в прошлом, но это прошлое по-прежнему моё, вернее, со мной. Господи, как же тяжело тогда было. Когда после развода я узнал, что она снова выходит замуж, то едва не рехнулся. Хорошо, Серёга Копытов оказался рядом. Мы пили вместе четыре дня, а под конец пятого, прихватив проституток, отправились на берег озера, развели огромный костёр и плясали вокруг него голые и глупые…

Я усмехнулся. Забавно мы погуляли. Написать что ли об этом? Изменить имена и некоторые подробности, добавить кое-что в угоду сюжету и на тебе ещё один Декамерон. Вот только настроение мне это не повысит. Жаль. Ладно, доберёмся до дома, посмотрим, может, и напишу что-то.

Возле калитки стоял Аркашка – стоял крепко, хотя муть из глаз так и сочилась. Интересно, он когда-нибудь трезвеет? Это какую печень надо иметь, чтобы до сих пор не свалиться с циррозом.

Я открыл калитку.

– Зайдёшь?

Аркашка прошёл к крыльцу, сел на ступеньку. Пиджак на груди топорщился знакомой полуторалитровой формой.

– Нюрка сказала, ты заходил. Надо было чего?

– Нюрка – это?..

– Жена.

– Я догадался. Само имя. Ну, в переводе на доступный язык. По паспорту.

– Анька.

– Анна, Аннушка. Понятно. Что ж ты её так – Нюрка. Словно собаку. Жена всё же.

– С детства так. Нормально. Живём.

Я не стал дальше развивать эту тему, не моё дело как они друг друга между собой называют, да и Аркашка не был настроен на откровения. Он извлёк из бокового кармана пачку папирос, закурил и спросил вдруг:

– Сам-то женат?

Вопрос меня смутил. Не то чтобы он звучал некорректно или мне было что скрывать – неожиданно как-то. Я скривил губы.

– Был. Два раза. Первый раз по молодости, второй – по глупости. От второго брака сын, в институте учится. Со мной не общается. Тебя какой случай интересует?

Аркашка пожал плечами.

– Просто спросил.

Он вытащил из-за пазухи бутыль, протянул мне.

– Выпьешь?

Снова самогон. Честно говоря, выпить хотелось. Вопрос в том: что за самогон? Хороший и пьётся легко, и похмельем с него не страдаешь. А плохой, особенно на патоке… Выбор напитка – особая философия. Кто-то предпочитает коньяк, кто-то брагу, всё зависит от вкусов и полноты кошелька. Но дело в том, что коньяк может оказаться поддельным, а брага выстоянной на мёду. И кто в этом случае выиграет, а кто проиграет?