Роман о девочках (сборник)

Люсик! Солнышко! Лапа! Наша таборная жизнь течет нормально. Целый день мужики лежат вверх животами, а бабы ходят и гадают (за деньги), когда будет съемка. Безделье. Вечером – звон гитары молодого черноголового Абдулова Севки и пляски вокруг костра, а потом спим в шатрах-палатках на влажных простынях. Погода только сегодня хорошая, а так – дождь и холодно. Хожу я как герой из «Великолепной семерки» – в джинсах и в американских ботинках, так что выходит очень великолепно. Вчера собрал бутылку земляники (1231 штука), считал и нагибался за каждой ягодкой, а потом с молоком съел. Результат на лицо и на желудок – тяжелая, но скоротечная медвежья болезнь. Хотели разрушить нашу беззаботную жизнь и сегодня назначить съемку, но вдруг кто-то намекнул, что сегодня 13-е число и понедельник. Все забегали и испугались. Так что, если не будет съемок еще два дня, – будет 50% зарплаты. Это плохо. Я живу экономно и не занимаю. У нас четверых общий котел, но я это дело кончаю и из шараги со скандалом выхожу, потому что они все жрут и иногда пьют, и мне выгоды нету.

Вчера комсомольцы ГЭС пригласили нас на «голубой огонек». Я рассказывал, какой я артист, и пел и играл с Яловичем сценку, а потом по микрофону пели американскую бодягу, а труженики плясали твист и махали бедрами. Пахло потом, дымом и похотью. Одна работяга своей мозолистой рукой погладила нашего звукотехника (в прямом смысле погладила), и у того рожа в царапинах. Люсик! Мне здесь скучно! И потом, я беспокоюсь за тебя. Здесь телеграммы приходят через 2 дня, поэтому ты мне пиши или телеграфируй на такой адрес: Латвийская ССР, Огрский район, п/о Айзкраукле, киноэкспедиция – Высоцкому. По прежнему адресу тоже можно, но это дольше.

Лапа! Ты мне тоже пиши и про себя, и про сына, и про родителей, и про тайную войну и козни. А то я здесь зачахну и сгину на корню. И еще напиши чего-нибудь умное. Потому здесь – серость и однообразие.

Вчера с Севкой пошли в колхоз и выпросили лошадей. Это было трудно, т. к. латыши по-русски ни-ни. Наконец дали телегу, а после длительной пантомимы – лошадей без седел. Теперь болят ноги и между ними тоже. Хожу с трудом, сижу тоже, поэтому лежу.

Люсенок! Ты иногда показывай ребенку лошадей, пущай знает, а потом будет ездить. Очень красиво.

Я иногда буду отсюда звонить матери, если поставили телефон: ты мне только сообщи номер. Целую, люблю.

Володя.

P. S. Антабус пил 1 раз. Хочу подсыпать кому-нибудь.

15 июля 1964 года, Латвия, Айзкраукле – Москва, Л. Абрамовой

Люсик! Это опять я! Адрес я тебе написал правильно, но с ошибками, а надо так: Латвийская ССР, Огрский р-н, п/о Айзкраукле, киноэкспедиция – мне.

Почему-то от тебя до сих пор ничего нет, и я беспокоюсь, может, ты уже родила троих, и все черненькие, и тебе дали 2-х нянь и пособие. Это я вчера начитался в «Огоньке» про негров – как они у нас великолепно себя чувствуют и женятся на белых женщинах, и их за это не линчуют. В общем, здесь им – прекрасно. И я теперь жарюсь на солнце, хочу почернеть. Пока – старания напрасны. Обгорели ноги до мяса, а спина не обгорела до мяса – обгорела до костей. Хожу с трудом, все болит – к тому же лошади оставили след тоже и ноги от них ломит. Никак, лапа, не посещает меня муза, – никак ничего не могу родить, кроме разве всяких двустиший и трехстиший. Я ее – музу – всячески приманиваю и соблазняю, – сплю раздетый, занимаюсь гимнастикой и читаю пищу для ума, но… увы – она мне с Окуджавой изменила. Ничего… это не страшно, все еще впереди. Достаточно того, что вся группа, независимо от возраста, вероисповедания и национальности, распевает «Сивку-бурку», «Большой Каретный» и целую серию песен о «шалавах».

А Севка Абдулов получил письмо от геологов из Сибири – они просят прислать тексты песен и говорят, что геологи в радиусе 500 км от них будут их распевать. Так что все в порядке, и скоро меня посадят как политического хулигана.

Конечно, нас до сих пор не снимают, вернее, меня, а Ялович уже ел в кадре яйца и этим совершенно убил режиссера. Теперь его вызывают каждый день – нужен он или не нужен. Он ропщет, но не очень, потому что съедает много исходящего реквизита и на этом экономит. После выступления на «голубом огоньке», у меня здесь есть почитатели – инженеры и техники, которые хотят мне рассказать про добычу электроэнергии и экономику нашей страны, а еще научить пользоваться земснарядом, бригадира которого я играю. Завтра начнем.

Режиссер все время советуется, просит выдумывать новые сцены и предлагать. Что мы и делаем.

Люсик! Пиши мне. Я знаю, что некогда, но хоть немного. Звонить я могу только до 7 вечера. Лену вряд ли застану, а у матери пока не знаю, есть ли телефон.

Лапа моя! Я тебя люблю, и ты мне опиши про себя и про дитю нашу (а может, уже и про вторую) и целуй его (или их).

Позвони отцу – расскажи, какой я есть распрекрасный трезвый сын В. Высоцкий, и спроси про цыган – нашли или, наверное, нет!