Роман о девочках (сборник)

У меня много событий, в основном не очень хороших. Например: утвердили меня в картину «Земля Санникова», сделали ставку, заключили договор, взяли билеты, бегал я с визой для Марины, освобождение в театре вырывал с кровью у директора и Любимова, а за день до отъезда Сизов – директор «Мосфильма» – сказал: «Его не надо!» «Почему?» – спрашивают режиссеры. «А не надо, и все! Он – современная фигура» и т. д. в том же духе. А рядом сидящий Чухрай, чья смелость и принципиальность кончились вместе с культом личности, этот Чухрай, который накануне говорил мне: «Вы, и только вы, и никого более, иначе нет фильма!» – на этот глупый аргумент дирекции сразу заявил: «Да нет! Он у нас не утвержден!» Словом, билеты я сдал, режиссеры уехали все в слезах, умоляли меня пойти хлопотать и так далее. Я начал деятельность, просил всяких приемов, воздействовал через друзей; не знаю, чем все кончится, обещали принять, поговорить, повлиять, изменить и т. д.

Видишь ли, Славик, я не так сожалею об этой картине, хотя роль интересная, и несколько ночей писал я песни, потому что (опять к тому же) от меня почему-то сначала требуют тексты, а потом, когда я напишу, выясняется, что их не утверждают где-то очень высоко – у министров, в обкомах, в правительстве, и денег мне не дают, и договора не заключают, но, возвращаясь к началу фразы, нужно просто поломать откуда-то возникшее мнение, что меня нельзя снимать, что я – одиозная личность, что будут бегать смотреть на Высоцкого, а не на фильм, и всем будет плевать на ту высокую нравственную идею фильма, которую я обязательно искажу, а то и уничтожу своей неимоверной скандальной популярностью.

Но сейчас, Славик, готовится к пробам Карелов со сценарием Фрида и Дунского, и все они хотят меня, а если такие дела, то мне и до проб не дойти, вырубят меня с корнем из моей любимой советской кинематографии. А в другую кинематографию меня не пересадить, у меня несовместимость с ней, я на чужой почве не зацвету, да и не хочу я.

К тому же я хвораю носоглоткой и другими слизистыми, жена хворает тоже, руки до пера не доходят, и я даже не начал то, что обещал с нашим сценарием. Однако надежды не теряю и мыслю так же интенсивно. Приезжай, Славик, авось подбодришь.

Теперь! С шефом я говорил. Он обрадовался, но у него сейчас запарка со спектаклем и ненависть к актерам, правда, больше всего к своим. Я ему снова напомнил. Он – снова положительно. Но это пока только разговоры, а нужны конкретные шаги с вашей одесской стороны – договор там или что-нибудь другое не разговорное, а бумажное. Думаю – он с удовольствием. Свяжись со мной, Славик, хоть по телефону. Марина тебя целует, хотела написать тебе на вашем родном французском языке, но лежит пластом и стонет по-русски, и не до писания ей. Но привет тебе все-таки выстонала. Говорит, что с удовольствием бы тебя увидела. Книжка – последний Сименон – лежит и ждет твоего внимательного жадного глаза.

Славик дорогой! У меня гнусь и мразь на душе, хотя я счастливый, что баба у меня тут, хоть и больная. Ну вот и все.

У нас тепло, я еду завтра на один день в Ригу, не пью, езжу на машине марки «Ренаульт 16 TS», скучаю по друзьям и по «осознанной необходимости», т. е. по свободе передвижения, слова, собраний союзов и выбора профессии и общений.

Целую тебя нежно, но не женским поцелуем. Давай-ка, брат, сюда!

Славик! Дорогой мой друг! Держись и не спивайся. Детективный сюжет требует ясной головы и рук без дрожи.

Апрель 1973 года, Москва, МГК КПСС, отдел культуры ( Фрагмент )

В феврале 1973 г. в Москве ко мне обратился директор Новокузнецкого драматического театра им. Орджоникидзе с предложением написать сценарий (песни, музыка, интермедии) для театра и приехать на несколько дней для выступлений в г. Новокузнецк.

Новокузнецкий театр попал в трудное положение из-за ухода трех ведущих актеров, и до ввода в строй новых спектаклей труппа встала на репетиционный период.

По положению актер театра имеет право работать по договору в других организациях с разрешения дирекции театра в свободное от театра время. На имя директора Театра на Таганке Н. Л. Дупака пришла телеграмма с просьбой разрешить мои выступления. Н. Л. Дупак ответил, что не возражает, если будет согласие Управления культуры, т. к. четыре дня я был свободен от работы в театре.

Согласие Кемеровского областного Управления культуры было получено, а также согласие областных и городских парторганизаций, и я провел за четыре дня 16 выступлений в помещении городского драматического театра в Новокузнецке. Также я выполнил все договорные обязательства – написал сценарий, который был принят художественным советом Новокузнецкого театра им. Орджоникидзе. Расчеты со мной были произведены строго по договору. Количество концертов не было оговорено заранее, но по приезде я узнал, что из-за большого количества желающих число их было увеличено. За мои выступления театр заработал около 50 тыс. руб. – это примерно два месячных плана.