Роман о камне. Жемчужина Нила

Посмотрев на бесконечные барханы, Джоан подумала, что, наверное, это и называется вечностью. У нее было чувство, что она смотрит в лицо смерти, медленной, мучительной смерти, когда кожа становится пергаментной и человек погибает от обезвоживания организма. Потом налетят стервятники и разберут ее по косточкам. Джоан содрогнулась.

— Куда мы теперь направимся? Алмаз показал на заходящее солнце.

— Туда. На запад. Так вы придете к Нилу. Это займет день-полтора пути. У хамаров есть колодец. Давайте прощаться.

Джоан посмотрела на запад. Полтора дня? Неужели ей придется провести столько времени под солнцем Сахары? Сколько она сможет пройти, прежде чем упадет от солнечного удара? Неужели ее нежная розовая кожа покроется волдырями, которые лопнут и будут кровоточить? А что если хамары не позволят напиться из их колодца? Во всем этом был риск куда более значительный, чем перегрузки.

Она посмотрела на Алмаза. Джоан начала привязываться к этому забавному человеку. У нее екнуло сердце при мысли, что им придется расстаться, а ведь именно это предстояло сделать. Джоан считала его залогом своей удачи. Он был ее другом, а с друзьями так не расстаются.

— А вы куда пойдете?

Алмаз указал противоположное направление.

— Я пойду через горы в город Хадир. Ведь остался всего один день до провозглашения Омара. Теперь, с вашей помощью оказавшись на свободе, я смогу остановить его.

— Вы хотите это сделать один?

— Вы можете пойти со мной, но я не смею принуждать вас. До свидания, Джоан.

Джоан чуть не заплакала, но все-таки улыбнулась Алмазу. Он сжал ей руку, не произнеся ни слова, но она поняла все, что он хотел сказать. Она вспомнила слова матери о том, что дружба, прошедшая через большие испытания и опасности и выдержавшая их, — самая крепкая и надежная. Теперь Джоан понимала это. С самой первой минуты, когда она увидела его в камере, Джоан знала, что он — необыкновенный человек. Он был святым, и в жизни у него была великая цель. Они вместе бежали от смерти и бросили вызов Омару. Еще два дня назад она сказала бы, что такое невозможно. Джоан не хотела, чтобы Алмаз уходил: если это случится, они никогда не встретятся снова.

Алмаз поднялся, открыл свой зонтик, улыбнулся, подмигнув ей, и пошел через пустыню Сахару, через это смертоносное пространство, каким его считала Джоан.

— У него же целая армия. Вы не сможете остановить его зонтиком! — закричала она Алмазу, но тот не отреагировал на ее слова и не обернулся, продолжая свой путь.

Из пилотской кабины показался Джек и просунул голову в люк.

— Хорошо, пошли.

Он спрыгнул с крыла самолета и встал рядом с Джоан.

— Да, леди, вы просто мастер подцеплять ухажеров. А этот Омар — ну просто душка, замечательный, благородный человек. Я не говорил тебе, что он взорвал мою яхту?

Джоан не отрываясь смотрела вслед удаляющемуся Алмазу. На фоне громадных барханов его фигура выглядела миниатюрной и очень хрупкой. Он, должно быть, сошел с ума. Конечно, чем-то она могла помочь ему, но их было всего лишь двое — праведник и женщина — против целой армии Омара. Джоан посмотрела на Джека. От него было не больше толка, чем от нее.

Что он сейчас пробубнил? Что-то об «Анджелине». Омар взорвал яхту? Джоан снова перевела взгляд на Алмаза.

Неужели Омар его убьет?

—  — Нет… — наконец, выдохнула она. — Мне очень жаль.

— Ну что ж, теперь надо накрыть Омара прямо у него в доме. Дервиши, что привезли нас сюда, рассказывали о драгоценном камне, алмазе, Жемчужине Нила, который он украл. Это какой-то священный камень.

Джек улыбнулся ей, полный решимости. Теперь, когда Джоан не угрожала опасность и она была вместе с ним, настало время подумать о мести. Омар уничтожил его мечту — «Анджелину». Если представится шанс сквитаться, он не упустит его. А если удастся найти этот алмаз, они смогут начать жизнь заново, и, может быть, Джоан снова полюбит его…

Джоан слушала Джека и не верила своим ушам. За сегодняшнее утро они просто чудом дважды избежали смерти, впереди их ждал опасный переход через пустыню, а Джека волновали ворованные алмазы. Нет, его ничто, видимо, не изменит… Значит, он лишь хотел воспользоваться ею для поисков очередного сокровища.

— В самом деле? — спросила она, не скрывая сарказма в голосе.

— Да. Я вернусь и найду его. Когда алмаз будет моим, я куплю «Анджелину-2» и отправлюсь в Грецию. Если хочешь, можешь присоединиться, но предупреждаю, что жизнь обещает быть беспокойной.

Джек хотел, чтобы слова прозвучали безразлично, но у него это получилось жестко. Теперь он жалел о сказанном, хотел выразить свою мысль иначе, но как всегда, когда он собирался изложить то, что чувствовал и думал на самом деле, слова с трудом давались ему.

Ну почему ему так трудно сказать, что он любит Джоан? Или прямо спросить, почему он ей больше не нужен? Правда, теперь он считал свои колебания оправданными, поскольку у него не было ни гроша за душой, ни яхты, а для женщин большое значение имеют собственность, положение в обществе и тому подобное. Ему хотелось дать ей все лучшее — ведь Джоан сама была лучшей из лучших.