Роман о любви, а еще об идиотах и утопленницах

Доехав до их стола, старуха затормозила ручонками, лихо развернулась на месте и, устремив на Кристину старческие бесцветные глаза, задала тот же вопрос, который уже орала от самой двери. На металлическом боку коляски большими белыми буквами было написано: SUPER. Вылезающие из-под платка волосы старухи были зеленого цвета, вероятно, она красила их зеленкой, лицо же совсем белое, будто натертое мелом, но это был ее естественный цвет. Старуха, как говорится, следила за своей внешностью, если так можно назвать тени на веках и неровно накрашенные алой помадой губы; кроме того, у нее имелись большие оттопыренные уши, что выдавало в ней (если верить китайской медицине) долгожительницу.

— Послала, послала?!

Кристина смущенно улыбнулась.

— Конечно, послала, вот сидим с Андреем отмечаем… в смысле поминаем.

— Да, кошка была что надо, хорошая кошка была, что надо кошка. Где такую возьмешь?

Старуха носовым платком вытерла сухие глаза и высморкалась.

— Ушла-то под лед сразу или мучилась как-нибудь?

— Камнем, — заверила ее Кристина. — Никогда не всплывет.

— Значит, приняла… Все лучшее, все самое дорогое отдаю ей, дуре… — старуха вздохнула и повернула голову в сторону Андрея. — А этот кто такой, мужик? — строго спросила она и как-то утробно булькнула.

Кристина тоже посмотрела на Андрея, как будто только что его заметила.

— А, это?.. — девушка пожала плечами. — Это мой знакомый, он мне помогал Грехильду утопить, теперь празднуем.

— Ты смотри у меня! — старуха показала Андрею крепко-накрепко сжатый сухонький и жилистый кулачок. — Ты у меня зеленоглазую смотри!.. — она потрясла этим вооружением перед лицом Андрея. — Му-жик!

В последнее слово инвалидка вложила столько чего-то всего из своей памяти прожитой жизни: каких-то злых мужиков, обиды, от них перенесенные, и среди них какого-то одного, особенного, обидевшего старуху так крепко, что пальчики на руке ее хрустнули от натуги.

— А то, как Юрка!.. Смотри, мужик!

— Вам, бабуля, выпивки взять? — предложил Андрей, любезностью желая смягчить старушечью неприязнь к мужскому роду.

Но старуха, проигнорировав предложение, лихо развернула экипаж и покатила его к выходу. Там ей помогли подняться по ступеням, и старуха пропала из вида.

— Бабушка, вообще-то, мужиков не любит, — словно бы стараясь оправдать старушечью грубость, сказала Кристина.

— А кто их любит-то, я, что ли? — буркнул Андрей.

Он сходил взял еще по пятьдесят, и они выпили.

— Ты знаешь, Андрей, — после того как выпили и Андрей закурил, сказала Кристина, — ты от бабушки подальше держись… — и, подумав, добавила: — И от меня тоже. Влипнешь в историю, не обрадуешься.

Алкоголь подействовал на Кристину, глазки ее заблестели, движения сделались неточными, и она уже несколько раз под столом задела Андрея коленкой. И невольное это касание нельзя сказать, что было неприятно ему… а может, и не невольное. Черт знает этих баб, в шкуру-то их не влезешь!

— Почему это подальше? — Андрей вскинул голову: водка действовала возбуждающе, захотелось дать кому-нибудь в морду или совершить еще какой-нибудь подвиг.

Он огляделся, но хмурые лица отдыхающих не вызвали вдохновения.

— Ты, Андрей, послушай меня внимательно. — Кристина наклонилась через стол близко к его лицу, его обдало запахом ее духов, дорогих духов «Кензо», и он сразу подумал, что это его любимый запах. — Боюсь я, что со мной что-нибудь случиться может.

В проясненных алкоголем глазах девушки, если приглядеться внимательнее, просматривался страх, или так только казалось уже нетрезвому Андрею.

— Чего случиться-то? Тебе угрожает кто-нибудь, что ли?

Сейчас Андрею казалось, что он запросто защитит эту красивую (пожалуй, она уже начинала нравиться ему) девушку от кого угодно.

— Не угрожает пока… Но… — Кристина тоже оглянулась. — Но ты не знаешь, какой это человек, это просто чудовище, он способен на многое, и если со мной что-нибудь случится… Понимаешь, мне не к кому больше обратиться, кроме тебя. — Вдруг она замолчала и вмиг протрезвевшими глазами внимательно всмотрелась в лицо Андрея, даже повернула его голову в профиль, осмотр, видно, удовлетворил ее. — Нет, показалось!.. Не могут же они везде быть… — эти бесконтрольно произнесенные слова не имели отношения к Андрею, и он не стал заострять на них внимание, хотя ему было интересно, кто «они». — Я не знаю, может быть, сумасшествие говорить тебе это, — продолжила свою неясную мысль девушка, — ведь мы знакомы совсем недолго, но я почему-то тебе уже доверяю. Мне показалось, что мы с тобой близки по духу. Пообещай, что ты сделаешь все так, как я скажу. Пообещай, ну!

Девушка, похоже, была не в своем уме, глаза ее, и без того немалого размера, увеличились еще больше, и безуминка, которая почудилась в ее зрачках еще там, на мосту, под воздействием алкоголя стала еще заметнее. Она схватила Андрея за кисть, впилась в нее ноготками. Андрей поморщился, но стерпел и руку не убрал.

— Конечно, — согласился Андрей. Слова девушки, в особенности ее тревожный тон, слегка протрезвили его. — Конечно, обещаю.