Роман о любви и терроре, или Двое в «Норд-Осте»

…Где-то через месяц Мовсар снова позвонил, приехал. Опять только на ночь…

Примечательно, что он был очень верующим. Он всегда попрекал меня за то, что я не ношу крестик и что у меня дома нет Библии. Он говорил, что у них в любой семье у каждого члена семьи есть свой Коран и шариат. И все подчиняются религиозным уставам – ежедневно молитвы, уразы, он и сам несколько раз молился у меня дома. Хотя говорил, что это адская квартира и здесь Бог не живет.

Он был несдержанным. Мне сейчас 21, но мне он всегда казался маленьким, глупым мальчиком, который начинал «плакать» (то есть кричать, переводя на «взрослый» язык) по любому поводу… Мог сорваться из-за ерунды. Как-то раз позвонил мне вечером на сотовый, а я в это время говорила с мамой – ну, от силы пару минут было занято. Он дозвонился в следующую минуту и устроил такой скандал, что я до сих пор это вспоминаю.

Так мы и виделись – минимум раз в месяц, максимум – раз в две-три недели. Каждый раз он привозил деньги, украшения…

Сколько нервов стоила мне эта любовь, я уже не помню. Очень много пузырьков корвалола и пустырника, пропущенный институт… А потом сообщение по телевизору, что его убили. Я звоню – телефон отключен. Слезы, «скорая помощь», нервный срыв с гипертоническим кризом. Неделя в больнице с телефоном под подушкой. Я вышла оттуда, а он позвонил только через 2 недели.

Но я его не виню нисколько, он и так делал все, что мог, ради наших встреч и рисковал собой, когда приезжал.

В последние приезды он стал больше рассказывать о себе, о своей семье. Я многое узнала о его родителях, о дяде Арби Бараеве, который был для него каким-то идолом, и о его жене Зуре, тете Мовсара, которая тоже помогала им всем. Постоянно говорил про джихад. Про своих друзей. Про братьев. А как-то, когда он сидел на диване и моя кошка залезла к нему на колени, он ее гладил, а потом посмотрел мне в глаза и сказал:

– Год назад я бы ее спихнул или пнул. А с тех пор, как знаю тебя, я даже убивать меньше стал…

Да, он стал меняться с тех пор, как мы встретились, я это и сама видела. И порой вел себя просто как мальчишка, на которого свалился груз ответственности за жизни стольких людей. Хотя иногда у него чувствовалось и упоение властью над ними, он говорил, что на нем лежит судьба чеченского и русского народов.

Согласна: маленький, глупый мальчик.

Но я молчала, и понятно почему – для меня стало просто счастьем быть с ним рядом…

Уходя в последний раз, он сказал, что идет на войну. Я засмеялась и ответила:

– Тебе бы все по горам лазать!

А оно вот как все вышло…