Роман о Лондоне

Вам, пан Тадеуш, надо бы несколько раз перечитать, что написал о нем Наполеон на острове Святой Елены. Ожеро, говорит Наполеон, часто выглядел усталым и испуганным, даже когда одерживал победу. После сражения он всякий раз говорил, что с него достаточно. Глядя на Ожеро и слушая его, можно было подумать, что он просто бахвалится, но это было совсем, совсем не так. Ожеро был пресыщен и славой и богатством, хотя, впрочем, ни от того, ни от другого не отказывался. Он был лишен хороших манер, так как в детстве не получил ни образования, ни воспитания. Не отличался и особым остроумием, но среди своих солдат завел порядок и дисциплину, и они его очень любили. Прекрасно дислоцировал свои части, правильно размещал резерв и сражениями руководил отлично. Но его хватало на один день. После победы, как и после поражения, он всегда в тот же вечер впадал в тоску или вследствие своей натуры (такой уж был человек), или потому, что не обладал умением предвидеть и проницательностью.

Ожеро?

Каждый раз, стоило о нем завести разговор, вы, пан Тадеуш, говорили, что Наполеон его мастерски описывал. А я между тем полагаю, что описал он Ожеро как-то очень странно и очень хитро. И могу объяснить, что я имею в виду. Дело в самом маршале, сыне лакея и торговки. Посмотрите на портрет старого Ожеро в музее Карнавалет, в Париже. Странный портрет.

На нем изображен старый маршал в домашнем халате. Лысый. На столе перед ним лежит толстая книга и карты. Но указательный палец левой руки старика указывает на картину, висящую на стене. Она изображает молодого генерала Ожеро на каком-то мосту. Он идет во главе своих солдат, перешагивая через трупы, с саблей в правой руке и со знаменем в левой. Вы думаете, это нарисован Наполеон на мосту у Лоди в Италии? Нет. Это генерал Ожеро на мосту у Лоди! Ну, так кто же лжет?

Лжет, пан Тадеуш, история, миф и Наполеон. Мертвые молчат. Мало осталось в живых тех, которые хорошо знали, кто через трупы ринулся вперед по мосту у Лоди с саблей в руке и под знаменем. История признала, что и здесь Наполеон вначале был разбит. Но выстоял — утверждает аллегория — Ожеро. И только тогда N взял знамя в свои руки? Чепуха! Тот, кто действительно перешел через мост, жил достаточно долго, чтобы сказать правду, и она стала известна, но пока еще только в музее Карнавалет.

И все же то, что об этом старике написал Наполеон на острове Святой Елены, следует несколько раз перечитать. Как там странно обо всем написано. Очень красноречиво, но неточно и гадко. Ложь поползла со Святой Елены. Вы спросите, какое отношение имеет это ко мне? Эти висящие у вас портреты? Я даже представить себе не мог, что когда-нибудь мне доведется жить в доме, в Лондоне, где со стены постоянно будут наблюдать за мной три Наполеона — и пока я раздеваюсь, и завтракаю, и читаю о Нее, команда которого, отданная им в момент расстрела, является единственным утешением для любого солдата.

STYX

Главной чертой Наполеона Ордынский считал стремление к личной славе, а французы обожали в нем прежде всего огромную воинскую славу Франции. Стоило ему отправиться в поход на Россию немного пораньше, весной, например, пала бы, может быть, не только Москва, но и царский двор. Но пришла зима. Наполеон ошибся в своих расчетах.

Выслушав такое, Репнин громко рассмеялся.

И еще несколько раз повторил: но это же смешно. Уж в чем, в чем, а в своем отличном знании математики да еще античной истории, Плутарха и Корнеля корсиканец не сомневался. Он верил числам, как, к сожалению, верит им все человечество. Верил в игру чисел. Революцию и происходившие во Франции метаморфозы этот толстобрюхий корсиканец представлял себе по-детски. Его кодекс — простая игра чисел. Как? Да очень просто! Пять и десять. Коммуны должны составить десятую часть населения. Департаменты — пятьсоттысячную. Избирателей должно быть пятьдесят тысяч, следовательно, снова десятая часть. Даже и численность Сената он представляет себе как восемь, помноженное на десять. А численность Трибунала — десять раз по десять: сто. Законодательный орган — тридцать, взятое десять раз: триста. Разве подобные ухищрения мозга — не комичны? Франция и французы, превращенные в числовые игрушки? И Лобачевский бы усомнился в его здравом рассудке.

Я помню, пан Тадеуш, как вы при этом рассмеялись. И стали называть одну за другой одержанные Наполеоном победы. Да, да, победы его молодости, которая прекрасна в любом человеке. Он читал Плутарха. Разгромил Италию, чтобы очаровать Жозефину, шлюху.

Вы скажете, пан Тадеуш, мораль человека меняется? Мораль меняется вместе с человеком? Когда он стал императором, Жозефина, это можно признать, сохраняла ему верность.

Но, пан Тадеуш, речь идет о его, а не о ее морали. В своих интересах этот великий человек использует не только женщин, но даже захваченные неприятельские знамена, парижские интриги. Средний класс, средний класс, да еще корсиканский.