Роман 'Петровичъ'

Мне, дорогой читатель, д у м а е т с я, что в ъ е х а т ь в Злопукино вряд ли смог бы сейчас даже матерый Intel-лингвист (этакая помесь лингвиста с интеллигентом, происхождение неизвестно — не исключена оборонная промышленность). На данном временном отрезке это было бы тяжелее, чем в ъ е х а т ь в содержание страстной речи Варлама Сосипатыча перед односельчанами по поводу отсутствия горячо любимого им кокаина в местной амбулатории. Двадцать минут этого шедевра ораторского искусства были записаны шустрыми радиорепортерами на пленку и затем воспроизведены в процессе пробного радиосеанса при большом стечении народа, причем Петрович, горячий поборник демократических принципов, твердо настаивал на сохранении конфиденциальности респондента; в результате речь бойкого деда для исключения опознания была запущена в несколько замедленном варианте и задом наперед…Итоги этого проЭкта (по поводу слова «проЭкт» — несколько ниже!) были несколько неожиданными. Наслушавшись этой блевотины, народ (имеются в виду те, кто сохранил рассудок до конца сеанса) надел репродуктор на голову фельдшеру, а амбулаторию разнесли в поисках кокаина…

Так вот, о «проЭктах». Мне, как квазитворческой личности и литератору — домушнику в одном лице очень грустно бывает слышать, как какой-нибудь жлоб, пойманный на крыльце своей халупы с ночным горшком в руках в ответ на вопрос: "Что поделываешь?", — уже не отвечает честно, что говно, мол, на огород под кустики выношу, а обязательно сощурит многозначительно глазки и с туманной улыбкой говорит: "Да вот, подумываю я над осуществлением нового с о б с т в е н н о г о проЭкта…" По-моему, так: если, к примеру, поставили «Аиду» Верди на фоне настоящих пирамид, или реставрировали, скажем, собор Святого Петра в Риме — это ПРОЕКТ, а если говно на огород — то это ГОВНО, хоть и на огород…

Как в ъ е х а т ь в село, в котором половина жителей, судя по их поведению, уже в ы е х а л а? Этот вопрос неминуемо возник бы у любого, даже самого навороченного спортсвумена (VIVAT, соавтор, слово хоть куда!), захотевшего пересечь границу этого благословенного и процветающего края географии. В деревне творился такой бедлам, что сравнить его просто не с чем, поэтому и сравнивать мы его ни с чем не будем, а просто расскажем, что и как.

Народ в селе, который начал еще в конце прошлой главы активно пробуждаться, в настоящий момент достиг пика этого процесса, то есть, можно сказать, находился на пике своего пробуждения (читатель, ты это переваришь? Если нет — см. рис. 1) Пейзане с заспанными рожами не большими толпами сползались на центральную площадь и шумно размещались на периферии сего достойного архитектурного образования, в середине коего, в большой луже, сидел Толян и задумчиво жевал портянку. Над народом реяли знамена и транспаранты — их успел вчера вечером изготовить Варлам Сосипатыч после генеральной репетиции торжественного банкета по случаю победы злопукинского образа жизни, которую провели у Дэвица в несколько урезанном составе…

Сосипатыч стоял и остолбенело смотрел на плоды своего творчества. Над народом развевались тщательно вырисованные, хоть и с небольшими проекционными искажениями, разнообразные предметы быта внеземных цивилизаций вперемешку с зажигательными лозунгами, которые отражали глубокое, скорее, подсознательное отношение изготовителя к членам оргкомитета, их близким родственникам, всему Злопукино и сегодняшнему спортивному празднику в частности… Сосипатыч, удрученно помаргивая, глядел, как несколько мужиков, поплевав на руки, поднимают над головой длиннющий транспарант, на котором аршинными буквами было выражено его, Варлама Сосипатыча, отношение к собственному барину после того, как последний харькнул ему на лысину (в тринадцатой, кажется, главе…), выдержанное в лучших традициях настенно-заборной лексики и содержащее только три слова, которые не стыдно было бы прочитать подрастающему поколению: «барин», "в" и «на». А на площадь в это время входили с другой стороны барин со Степкой и бандой дружинников.

"Дорепитировался!", — раздраженно подумал Сосипатыч и из осторожности потерял сознание.

Ждали гостей…

—30—

Ладно, я согласен, гости ещё не въезжали, их ждали… Угу, ждали здесь их… Триста лет они тут были надо. Но, к сожалению, я не успею открыть вам наболевшие чувства злопукинистов, потому что на деревенском горизонте я первый заметил две, быстро приближающиеся, брички. Они неслись во весь опор, подобно двум чемоданам в руках опытного носильщика. Уставшие, в мыле коллекции "Camay Classic", верблюды натужно тащились, и, видимо, вследствие этого, бежали очень медленно. Протащиться покруче им мешали привязанные к шорам две трескучие калымаги, полные участников предстоящих соревнований. А участники, как теперь уже увидели все, были не на шутку здоровые. Как говорится, в здоровом теле — здоровый вес! Это была сборная атлетов из Писипивнинска, городка-геройчика, расположенного двадцатью пятью (красиво звучит!) верстами ниже по течению Гнилушки.