Роман с «Алкоголем», или История группы-невидимки

Когда в человечке просыпается эта вот самая хитрожопая расторопность? Ведь все эти дешёвые мифы о воспитании и среде – объяснение для мамаш, тупеющих от безысходного подтирания любимого чада. Никакого, нафик, воспитания не существует! Видывал я таких жлобов с подлецами в «приличных» семьях чопорных академиков, да оборотистых директоров… А и наоборот, лично знавал славных ребят с огромной и тонкой душой нараспашку, но как раз в семьях упырей-алкоголиков, где поножовщина никакой не кошмарный сон, а каждодневный рутинный подвиг. Мрачные гены, фатальное предназначение свыше, что это?

Мы с моими невидимками-предками переезжали на новые квартиру раза два, и каждый из них был стрессом для нелюдимого мальчика, который привык жить в сказочном одиночестве, лишь в скучноватой компании добрых бабушки и деда. Книги были моими единственными дружками. А вот в новом дворе я увидел совсем других «дружбанов».

Когда мы закатились во второй, окончательный раз на «мажорскую четырёхкомнатную» по улице Баранова, местный двор оказался крайне велик и густонаселён маленькими букашками различного свойства и наклонностей. Выходить мне никуда совершенно не хотелось… Но обязательное «ну что ты всё время дома торчишь, погуляй, воздухом подыши, подружись с ребятками» вытолкнуло меня, будто при втором рождении из тёплого чрева мамы в непонятный и подозрительный мирок.

Стояло не очень жаркое лето, и детки, издавая всем обществом назойливый насекомоподобный гул, рассредоточились по жалким увеселительным дворовым аттракционам. Кто-то висел и нудно качался, зацепившись ногами за железную п-образную конструкцию для выбивания гордости советской семьи – ковров и паласов, другие с неандертальскими воплями носились друг за другом хаотично, без цели и правил игры. Были и малахольные, что катались на качельках, очень долго, до впадения в транс и последующей дурноты.

На одной из таких убогоньких качелек восседал мальчик, в белой шапке, напоминающей поварской колпак. Его странное лицо я помню и сейчас, хотя было мне, думаю, лет пять или что-то вроде. Был он не по возрасту густобров, носат, и взгляд имел внимательный и до того неприятный, что хотелось убежать снова в родной подъезд и наблюдать за происходящим из-за спасительной двери. Он словно прощупывал, сканировал живое пространство: ошалевших от гиперактивных игр старожилов, смущённых и настороженных новичков, зорко определял, за кем наблюдают сонные родители, а кто до тёмного вечера безнадзорен.

Меня он раскусил через секунду после робкого моего выхода на свет. «Эй, мальчик, хочешь покататься?» – мягко и одновременно с интонациями опытного гипнотизёра тут же обратился он ко мне. Я, робко пожав плечами, без всякой охоты согласился и в течение минут двадцати в полном молчании с отвращением подпрыгивал и взлетал на глупом снаряде для малолетних недоумков. «А ты мороженое любишь?» – снова издал повелительные звуки этот маленький колдун. Ну, мороженое я уважал, в чём и наивно признался. «Будет у тебя копеек двадцать? У меня-то сейчас нет, а в следующий раз я угощать буду, идёт?».

Понимая уже тогда, что «идёт» элементарный препротивнейший «развод лоха», я согласился, предполагая, что в первый день в чужом пока краю нужно быть дипломатичным. Мороженое на этот раз не имело никакого вкуса и запаха – я был в томительном напряжении, словно домашний кот, попавший на незнакомую территорию, заселённую другими, не слишком дружелюбными пушистыми зверьками. «Вку-усно… Очень люблю мороженое… Слушай, а давай теперь всё делить пополам? Ты и я вместе, всегда? Знаешь, как будет здорово! Согласен?».

Мне было очень мало лет, я никогда не имел настоящего опыта столкновения с насилием, пусть даже такого вымогательского толка. Но я почувствовал каким-то сверхъестественным чутьём, что с этим нехорошим цирком пора завязывать! «Нет, не пойдёт… Я как-нибудь сам по себе. А ты тоже, сам…» – пробормотал я, в неловкости глядя в землю, но уже чувствуя, какой кошмарный груз упал с меня, и солнышко снова начало ласково светить в моё, потемневшее было лицо. Неприятный мальчик разочарованно посмотрел на мою тощую фигуру и молвил: «Ну как знаешь! Я-то хотел, чтобы мы дружили…». Он немедленно потерял ко мне всякий интерес и очень внимательно всмотрелся вновь в обитателей двора, чувствуя своим ядовитым сердцем новую жертву, послабее, да понаивней.

Так я вновь обрёл свободу, независимость и радость души. Правда, потом этот маленький негодяй выиграл у меня целый здоровенный пакет драгоценных пробок, методично, одну за одной. Было их жалко до безумия, даже сейчас я помню их на ощупь, моих маленьких красавцев, ощущаю их смешанный аромат дешёвых и изысканных духов с одеколонами. Но тут уж виноват был только я сам, это был первый и последний жестокий урок на тему азартных игр, и я как следует запомнил его на всю оставшуюся «трезвую» жизнь!

Я – не игрок, я лишь наблюдаю за игрой! А игра – жизнь, такая красивая игра… И несмотря на чёрные фигуры подлецов.

Кто круче – боксёры или борцы? Вопрос открыт