Роман с Хаосом

— Навигатор, открой дверь, — скомандовал я. Мы стояли возле расположившегося уровнем выше арсенала — тут хранилось добро, ранее обеспечивавшее старину-Рамзеса (я уже начал вспоминать компьютерного зануду с ностальгическим теплом. О мертвых — либо хорошо, любо ничего…) предназначенной для смертоубийства техникой. Предполагалось реквизировать мины-ловушки и несколько баллонов с газом. Придется расставить их вокруг объединяющих вертолет и Навигатора систем связи.

Обычнейшая металлическая переборка закрывает проход, срезом похожий на трапецию. Конечно, мы держались за оружие — мало ли что нас ждет за дверью, но Навигатор уверил: здесь не замечалось ни постороннего движения, ни аномальных явлений. Будьте спокойны, джентльмены.

Индикатор на замке засветился разрешающим зеленым огоньком, переборка плавно поехала вверх, но я ощутил неладное еще до того, как она поднялась до половины высоты. Из помещения склада в коридор начал проникать какой-то неестественныйсвет. Неестественный для подземелья. Или у меня белая горячка, или я никогда не видел солнечных лучей.

И шум. Тысячеголосый рев толпы. Будто находишься на стадионе во время финального матча чемпионата мира.

Над нашими головами несколько десятков тысяч тонн металла и композитов. Глубина заложения девятого этажа Комплекса, соответственно от восьмидесяти пяти до девяноста двух метров ниже уровня океана, это я помнил очень хорошо. Солнце здесь светить не может. И орать никто не должен.

Дастин первым сообразил отскочить в сторону, и потащил меня за собой.

— Навигатор? В чем дело? Быстро проверь помещение склада сорок два, уровень девять, подсектор K-4!

— Все в норме, — произнес близлежащий коммуникатор. — Камеры и системы охраны не отмечают постороннего присутствия. Я включил для вас освещение.

— Та-ак… — шумно выдохнул Дастин. — Если ты подразумеваешь под освещением солнце, то я запросто верю в неограниченные возможности компьютеров последнего поколения.

Солнце-то, чьи желтоватые яркие лучи косо легли на бетонный пол коридора было отнюдь не местное, а земное. Сириус, стоящий в зените, пылает режущим глаза серебряно-белым огнем, с едва заметным голубоватым оттенком в особо ясные дни. Только солнце Земли отливает ярким расплавленным золотом.

Шум, на несколько мгновений поутихший, появился вновь. Судя по интонациям, толпа была в восторге.

— Посмотрим? — шепотом предложил я. Дастин только руками развел.

Мы сначала аккуратно выглянули из-за угла, щурясь от бьющих в глаза лучей, а затем, держа наготове оружие шагнули туда, где положено быть замкнутому помещению. И оказались под открытым небом. Ветерок, налетевший слева оказался теплым и почему-то слегка пахнущим зоопарком.

— Матерь Божья… — эту фразу, не сговариваясь, мы произнесли одновременно.

Историческое кино в чистом виде. Тема — гладиаторские бои. Древний Рим периода принципата. Мы стоим на некоем подобии балкона-ложи в среднем ярусе роскошно украшенного амфитеатра, в архитектуре которого угадываются черты Колизея. Только не Колизей это. Окруженная трибунами овальная арена гораздо крупнее сохранившегося до нашего времени цирка в Риме. Раза в полтора. Арена просматривается отлично, но я пока перенес внимание на соседей. Три пожилых господина, двое в тогах, один в длинной хламиде, снизу доверху украшенной цветными камнями и вышивкой, восседают спиной к нам с Дастином, на креслах без спинок. Рядом столик, блюдо с фруктами, явно золотой кувшин и стаканчики похожего стиля, отлитые из желтого драгмета.

Все живое и настоящее. Предвечернее солнце чуток обжигает кожу на лице, гамма ощущений, запахов, звуков несомненно заставляет судить, что это реальность, а не голограмма или фантом. Вдобавок и я, и Дастин видим одно и то же. Как я не искал глазами рабочую группу, занимающуюся съемками фильма, не нашел.

Почтенный дяденька в белой, с широкой бордовой каймой (сенатор?..) тоге, почувствовав движение позади, обернулся. Я уже приготовился к скандалу: какие-то хамы в непонятных одеждах ворвались в ложу для почетных гостей. Но седовласый патриций только кивнул и бросил приветственно:

— Ave!

Указал на столик со жрачкой и снова отвернулся. Остальные два зрителя на нас и не посмотрели, увлеченно наблюдая за происходящим на арене.

— Ты как хочешь, — шепнул я раскрывшему рот Дастину. — Но, по-моему, надо пользоваться случаем.

Я подошел, забрал с блюда персик, попробовал. По подбородку потек липкий, ароматный сок. Так, что у нас в кувшине? Конечно, вино. Не особо густое и пахнет древесной смолой. Сосуд тяжеленный. Однако, нальем как цивилизованные люди — в чарочку — и распробуем.

— Тео! Смотри! — Дастин, отвлекая меня от чревоугодия, вытянул руку, показывая вниз. — Черт, она же его убьет!