Роман с квотербеком

— О чем ты думаешь? — она подперла подбородок руками и посмотрела на меня сквозь длинные темные ресницы.

— Я просто задумался о том, что не готов завтра вернуться в домик.

Ее ладонь провела по моей щеке, и я прижался к ней.

— Как думаешь, мы можем провести здесь остаток нашего пребывания? Я буду рад, если они доставят еду в номер.

— Это все, что тебе нужно? У меня есть батончик, если ты голодна.

Ее глаза сверкнули.

— Почему ты не сказал мне об этом пару часов назад?

— Пару часов назад мы были заняты, — я взялся за ремешок сумки и подтянул ее ближе. — Держи.

Она взяла протеиновый батончик, который я ей протянул.

— Ты уверен, что никогда не был бойскаутом?

— Честное слово.

— Так что у тебя дальше, когда ты вернешься в реальность? Ты собираешься вернуться в Сан-Франциско?

Вот он… вопрос, который я задавал себе последнюю неделю.

— Я не уверен. Скорее всего, отправлюсь в Техас на пару недель и проведу некоторое время с мамой.

— Где в Техасе? Я живу недалеко от Талсы. Ты будешь в моих краях.

— Брокен Бенд. Это в районе Хилл Кантри. Может, если ты едешь туда, а я туда…

— Мы могли бы отправиться туда вместе? — Мина поднесла кусочек протеинового батончика к моим губам.

— Возьми. Я не голодна.

По правде говоря, я мог бы съесть целую коробку протеиновых батончиков и все равно не утолить голод, но сейчас мне нужно было думать о ком-то другом… о Мине.

11

Мина

— Расскажи мне о своей семье в Техасе, — я прижалась к его руке, прильнув всем телом к нему под одеялом.

— Рассказывать особо нечего. Когда мне было десять лет, мой отец ушел от нас. Мама не могла одна заботиться о трех мальчиках. Я был самым старшим, поэтому она отправила меня в приют.

Я вздохнула.

— Мне так жаль.

— Это то, что есть. После нескольких неудачных попыток пристроить меня, я оказался у мамы Мэй. Я не ожидал, что пробуду там долго, но месяцы превратились в годы, и в конце концов я вышел из системы.

Моя хватка на его груди усилилась.

— Я не знаю, что сказать.

— Тебе и не нужно ничего говорить, — он провел рукой по моим волосам.

— Ты все еще поддерживаешь связь со своей биологической матерью?

— Я не общался с ней некоторое время, но потом, когда она узнала, что я играю в Чемпионате, она решила потребовать свои пятнадцать минут славы. Я думал, что после победы в игре в прошлые выходные все изменится. Что я наконец… — его голос прервался, и он сдвинулся подо мной. Он выглядел так, будто собирался сказать что-то важное, но потом вздохнул. — Я не знаю.

— Что ты собирался сказать?

Он опустил глаза, его взгляд остановился на моем.

— Я думал, что наконец-то смогу доказать своей семье, что я не неудачник, который ни на что не годен.

Падение микрофона (прим. пер. — это жест намеренного падения микрофона в конце выступления или речи, чтобы сигнализировать о триумфе. Образно говоря, это выражение триумфа за успешное мероприятие и указывает на хвастливое отношение к собственному выступлению). Этому парню завидовали девяносто девять процентов мужского населения. Пусть будет девяносто девять целых девять десятых. Он привел свою команду к самой большой победе, которую только можно было достичь. И он все еще чувствовал себя неудачником? Его комментарий вбил гвоздь в крышку гроба того, что остальные нормальные люди когда-нибудь почувствуют себя достойными.

— Ты ведь шутишь, да? — поинтересовалась я.

— Забудь об этом.

Очевидно, его это беспокоило. Я не понаслышке знала, что происходит, когда подобную рану оставляют гноиться. Я не хотела давить слишком сильно, но и не хотела, чтобы он продолжал в это верить. Я провела ладонью по его груди.

— Почему твоя семья так о тебе думает?

Он встал, чтобы добавить еще одно полено в огонь.

— Это сложно.

— Я люблю сложности. Да ладно, я могу быть серьезной время от времени.

Джеймс покачал головой.

— Ты говоришь, что любишь сложности, но почему так ненавидишь футболистов?

— Ты расскажешь мне свою грустную, печальную историю, а я расскажу тебе свою, — предложила я.

— И ничто не покинет эту комнату?

— Обещаю.

Он медленно выдохнул, словно готовился выступить в суде присяжных. Затем он рассказал мне о том, как рос в Техасе. Как его отец оставил маму с тремя детьми, о которых она не могла позаботиться, и с большим количеством счетов, из-за чего они жили в старом побитом микроавтобусе. Мое сердце сжалось, когда он рассказывал о том, как она пыталась встать на ноги. Потом оно разорвалось на две части, когда он рассказал, что она наконец нашла приют, который принял его и его младших братьев, и как его мама отправила его в приемную семью вместо того, чтобы попытаться сохранить их семью.

Я вытерла глаза и потянулась к его руке. Возможно, он не нуждался в утешении, но я нуждалась. Я не могла представить, что чувствовал его десятилетний прошлый «я», когда мама отдала его незнакомцам.