Роман с натурщиком

Но тут же все мысли улетучились — Шон начал расстегивать пуговицы ее рубашки, целуя открывающуюся взору кожу. Но дойдя до кружевного лифчика, он неожиданно остановился, и в ответ на ее протестующий возглас пробормотал:

— Любовь моя, у меня слишком трясутся руки, я боюсь что-нибудь порвать. Ты не могла бы дальше раздеться сама? Сделай это для меня.

Сирил молча сняла с себя и нетерпеливо швырнула на пол рубашку и джинсы, затем на испачканную краской рабочую одежду упали сверху белоснежно-кружевные лифчик и трусики.

Шон с восторгом взирал на ее тело цвета слоновой кости, и оно под его нескромным взглядом порозовело. Прошло много лет с тех пор, как мужчина последний раз видел ее такой, и Сирил охватил невольный стыдливый трепет.

— Боже, как ты хороша… — пробормотал Шон, — как я люблю каждый сантиметр, каждую впадинку, каждую линию твоего тела!

— Шон, — почти простонала она, снова оказавшись в его объятиях, — ну почему, почему ты до сих пор одет?!

Пальцы ее судорожно сжали пряжку его ремня. Поцеловав тыльную сторону ее ладошки, Шон в два приема разделся.

Ничего подобного Сирил не видела. Ей приходилось рисовать сотни красивых мужчин, но такой безупречной и стопроцентно естественной мужественности она даже не ожидала когда-нибудь встретить.

Матрац скрипнул под тяжестью двух тел, и был поцелуй Шона — поначалу нежный и трепетный, а потом страстный и неистовый. Когда же он оторвал губы и отстранился, она испуганно обвила руками его спину, призывая вернуться.

Шон, однако, усадил ее на колени и шепнул, что у них масса времени и торопиться некуда. «Как могла я считать его грубым и бесцеремонным? — мелькнуло у Сирил. — Это же самый чуткий и нежный человек, которого я когда-либо знала!» Будь трижды проклят Пол Джордан! Это он изломал ее и на долгие годы превратил в фанатичную мужененавистницу! Сколько же парней после этого испытали на себе ее неправедный гнев только потому, что были хорошо сложены и от природы наделены красотой?!

То же самое едва не получилось и с Шоном: она обращалась с ним с таким презрительным превосходством, что если бы не крайние обстоятельства, они бы, скорее всего, так и расстались врагами. Ведь он имел полное моральное право послать к черту и ее, и ее униженную просьбу, но Шон оказался великодушным. Если бы не его чуткое сердце, она не открыла бы в себе эту страсть, это желание, это чувство любви… Именно любви, поняла вдруг она.

И снова все мысли улетучились из головы Сирил: губы Шона начали разбойничать по всему ее телу — от груди через шелковистый живот к бедрам. Когда его нежные пальцы проникли к самому средоточию ее женственности, она вздрогнула и изогнулась дугой.

Не сразу до нее дошел его шепот: Шон просил ее быть смелее. Губы ее начали прокладывать огненную дорожку через его могучую шею и плечи, а Шон положил ее руку на главного свидетеля своей восставшей страсти. Когда пальцы Сирил обрели неожиданную дерзость, он издал рык.

— Шон, пожалуйста, сейчас, слышишь, сейчас! Я не могу больше терпеть… — выдохнула она.

— Нет-нет, еще немного…

Секундой позже Сирил уже оказалась под ним, его губы запечатали ее рот, а руки осторожно раздвинули бедра. Быстрое движение огромного тела — и они слились.

Вскрик изумления и боли вырвался из горла Сирил, мускулы ее в страхе напряглись. Но это продолжалось совсем недолго — снова расслабившись, она открылась Шону окончательно, и то, что было источником боли, стало центром закручивавшегося спиралью вселенского наслаждения.

Шон проник глубже и, не чувствуя более препятствий, начал наносить один удар за другим, бормоча и выкрикивая ее имя, слыша слова любви и страсти в ответ, пока экстаз и блаженные судороги не вырвали их окончательно из реального мира, вознося к вершинам наслаждения.

— Сирил, Сирил! Ах, Сирил… — бормотал он, обретая снова дар речи. — Ты волшебница, я ничего подобного не переживал… Погоди, а как же ты? Мне показалось, вначале я причинил тебе боль… Неужели потому, что был первым?..

Глаза Сирил против ее воли наполнились слезами — столько в его голосе было доверчивости, вины и робкой надежды на неосуществимое…

— Боже, как бы я хотела, чтобы это было впервые, Шон! Нет, ты не первый. Если тебе это так важно, то ты второй. — Она любовно и нежно провела пальцем по его губам.

— Второй? Но почему тогда ты…

— Шон, до этого вечера я занималась любовью с одним-единственным мужчиной… У нас были две встречи, это случилось давным-давно, когда я еще училась в университете. Но лучше бы этого не было! Насколько замечательно все вышло сейчас, настолько безобразно — тогда. Без тебя я никогда бы не узнала, что такое наслаждение возможно, слышишь, милый?

Лесть сработала: губы Шона непроизвольно расплылись в улыбке!

— Кстати, милый, а чего это ты лежишь? Неужели устал?

— Я?! — возмутился Шон. — Ах ты насмешница!..

Они до позднего вечера занимались любовью, приходили в себя, болтали, смеялись, шутливо бранились и снова занимались любовью…

Потом Сирил впала в дрему. Перышко, щекочущее ухо, разбудило ее. Когда она отмахнулась, ухо обхватили горячие губы.