Роман… С Ольгой

«Это необходимая для секса с местной публикой надёжная защита. При-го-ди-лось, брат. Я был неудержим. Всем было очень хорошо, а я, естественно, собой доволен. Сашка только быстро кончил. Сбежал, писюша, потому как вспомнил, что уже почти женат. Фрол — такой придуро-о-о-ок» — он гордо вскинул подбородок и подкинул брезгливым жестом кончик использованного резинового изделия номер два. — «Юрьев, обойдемся без нотаций. Ты мне не папочка, а я не твой сынок. Хочу е. у — хочу играю — хочу по улицам с карамелькой за щекой гуляю. Не зыркай-не зыркай, Роман жестокий Игоревич, и вали-ка спать. Завтра…» — он вскинул руку, чтобы полупьяным взглядом свериться с механическими часами, определенно удивившись циферблату и тому, что там вполне отчётливо отображалось, ехидно и весьма глубокомысленно произнёс — «уже сегодня рано всем вставать. Юрьев, не изображай мороз и успокойся. Кинуть палку довелось или ты…».

«Идиот!» — я злобно прошипел, повернувшись к «тридцатилетнему отроку» спиной, и снова повалился на кровать.

«Э-э-э-э…» — матрас пружинил и играл. — «А я где буду спать?».

«На коврике, у входной двери или у ванной. На место, ПЁС!» — столкнул надравшегося на пол и был таков, предусмотрительно развалившись под весь мой рост кроватной диагонали…

— Ром, с Асей беда.

— Что случилось? — мгновенно подскочив, усаживаюсь на кровати, активно ёрзаю, пока передвигаюсь на пятой точке, спокойно приближаясь к изголовью.

— Прикрой мудя, козёл, — шепчет, мне подмигивая, Никитос. — Юрьев, как жена с тобой живёт, если ты, словно маленький ребёнок, которому обо всём, что хорошо ли плохо, нужно громко многократно сообщать?

— Прочь пошёл! — одной рукой прикрыв динамик трубки, второй показываю направление для его немедленного удаления и комкаю покрывало в районе открывшегося так некстати паха. — Закажи чего-нибудь пожрать. Разберись с гостиничным сервисом и не возникай. Скажи спасибо, что её здесь нет, иначе… — а он, по-видимому, этой фразой заинтересовался. Стоит и слушает кретин, а личное пространство, строгая секретность и гребаная конфиденциальность для странного соседа — пустой звук и маленькая профанация? — Это важный звонок, Платонов. Если начнёшь кобениться, пристрелю из чёрного нагана. Отвали!

— Да ты жестокий капитан Козлани. Бедная жена, — покачивая головой и бёдрами, на которых сейчас развесилось большое полотенце, Никита наконец-то отползает от кровати, где вчера так лихо он просрал свой входной и выходной билет на определенно королевское спальное пространство.

— Что? — снова возникает босс.

— Это Платонову. Извини. Я слушаю.

— Она в больнице. Экстренная госпитализация.

Когда неугомонные всё только успевают?

— Её прооперировали.

Ни черта себе!

— Кость-Кость, давай помедленнее, — подтянув к груди колени, раздираю пальцами закисшие за очень непростую ночь глаза. — Что случилось?

— Женские проблемы.

Ему, по-видимому, нужно авторитетное мнение специалиста в этом направлении? Он просит о протекции, которую я не хотел бы Красовым ни за какие деньги предлагать?

— Маргарита Юрьева — не лучший вариант, — цинично улыбаюсь.

— В смысле? — по-моему, шеф очень удивлён — да он практически недоумевает. — Ром?

— Чем я могу помочь? — скривившись из-за своей нерасторопности, дёргаюсь и спешно исправляю обстановку. — Ты где?

— У себя пока. Собираемся с Тимошкой проведать маму. Вы ведь в городе?

— Э-э-э…

Ну твою мать! Голый хрен курсирует между санузлом и широким входом в спальню.

— Никита! — ору дебелому козлу.

— М? — мудила поворачивается чрезвычайно разукрашенной спиной ко мне и поднимает руки, играя увесистыми бицепсами. — Что надо, мой маленький герой? — покачивает бёдрами, словно торпедирует восставшим из небытия здоровым членом открытую в парашу дверь.

— Прикройся, придурок.

— Что у вас там происходит? — похоже, Красов хочет быть и там, и тут. — Я приеду через пару часов. Подыщи мне номер в аккуратной гостинице, пожалуйста. С детским манежем и без излишеств в виде секс-услуг на гардеробе. Нужны удобства и гробовая тишина на этаже. Короче, организуй нам комендантский час. Стоимость, конечно, значения не имеет. Полагаюсь на твой вкус и хватку. Ромка, это важно. Имеется предчувствие, что я надолго задержусь. Не скрывай от администрации, что нас будет двое. Не хотелось бы потом с барбосёнком по ночам шнырять в поисках жилплощади.

— Хорошо. Без вопросов. Разберусь.

— Дашь знать?

— Конечно.

— Платонов жив? — внезапно задает вопрос.

Что беззаботному-то сделается? Никита — здоровый и толковый парень, но временами, мать твою, такой балбес и распиздяй.

— Он доволен жизнью. Личной и профессиональной. Всё нормально — никуда наш сын полка не делся и в неприятности не встрял.

— Поплюй!

«Тьфу-тьфу!» — смотрю на левое плечо и на пустой стакан, раскачивающийся на прикроватной тумбочке возле меня. А у кого-то, видимо, нехилый был с утра сушняк.

— Я очень надеюсь, что так и дальше будет, — продолжает Костя. — Рад слышать, что хоть у кого-то всё в ажуре и без эксцессов.

— Я могу Оле позвонить, если…