Роман с Постскриптумом

— И я была не суеверной, пока в моей жизни не случилось такое, что не дай бог испытать никому, — сказала Наталья. — Когда я уехала из Советского Союза, у меня было много приглашений и выступлений в разных странах. Но настоящий триумф пришел ко мне после того, как я вышла замуж. А мужем моим стал югослав. Я переехала к нему в Белград. Однажды перед концертом, когда я готовилась к выходу, раздался звонок в дверь. Открываю дверь — никого, только лежит конверт. В конверте была короткая записка: «Убирайся из Белграда! Оставь мне моего Слободана, иначе умрешь!» Посчитав это бессильной бабской угрозой, я поехала на концерт. Я была счастлива, мне все удавалось в то время. Я пела в Милане, пела в Мюнхене, получала премии в Барселоне и Лондоне. Мне аплодировали во всех прославленных оперных театрах мира. И казалось, что после долгих испытаний и страданий эмигрантской жизни судьба наконец вознаграждает меня. В хорошем настроении и «в голосе» я ждала, когда погасят свет, раздадутся первые аплодисменты. Уже почти на выходе из гримерки я решила взять несколько нот из своей любимой «Аиды», которую мне предстояло спеть. И ужас сковал мое тело: у меня не было голоса! Он не просто пропал или сел, или я «пустила петуха», у меня просто не было голоса! Я не зазвучала. С безумными глазами, хватая режиссера сцены за руки, я пыталась ему объяснить, что случилась катастрофа. Но, кроме сипа, из моего горла ничего не исходило. Концерт отменили через несколько минут, и через несколько же минут появилась скорая помощь, потому что меня лихорадило и казалось, что высокая температура сожжет всю меня изнутри. В госпитале, куда уже примчался мой муж, меня осмотрели самые лучшие белградские врачи, собрали консилиум. У МЕНЯ НИЧЕГО НЕ НАШЛИ… Слободан настаивал на повторном обследовании. На этом же настаивала и я. У меня брали кровь, проводили компьютерные исследования, УЗИ — все показывало норму. Но ведь зашкаливающая температура была! Ведь весь театр видел, как меня колотило в ознобе, как я не могла говорить. Но приборы по-прежнему выдавали норму. И все начало казаться ночным кошмаром.

С Сергеем Лавровым. Два выпускника одного вуза

Мы вернулись домой. К утру недомогание как рукой сняло. Все стало как прежде. Голос вернулся, и я должна была вернуть зрителям оперный спектакль — «Аиду». Я обожала Верди. А Аида была моей любимейшей из ролей. В день следующего концерта, когда муж уехал на работу, раздался звонок, и измененный женский голос произнес: «Ты еще здесь, русская б…? Смерти не боишься? Тебе было мало? Оставь моего Слободана! Убирайся из Белграда!» Я поняла, что эта женщина говорит в банку, чтобы голос был неузнанным, но для меня он звучал как голос из преисподней. У меня опять за считаные минуты поднялась температура. Я вызвала Слободана, с ним примчалась моя сербская подруга Зорька. Концерт опять был отменен, я тряслась в истерике, Слободан звонил в какие-то службы, чтобы выяснили, откуда был звонок, а Зорька спросила только одно: «Ты можешь срочно со мной уехать? Мы спасем тебя!»

Я не могла оставаться в квартире, не могла видеть Слободана, из-за которого мне была обещана смерть. Я села в машину Зорьки, и мы поехали в город Нови-Сад.

По дороге меня всю растрясло, и мне казалось, что именно там я и встречу смерть. На подъезде к Нови-Саду мы стали петлять среди маленьких частных домов и остановились у покосившегося забора. На скрип калитки в дверях показалась немолодая черноволосая сербка. Она пригласила нас войти. В темной комнате она проводила надо мной какие-то манипуляции, что-то шептала. Горел огонь, на голову мне была поставлена миска с холодной водой, в которую лили горячий воск. В воде возникали причудливые фигурки, потом она долго рассматривала их и наконец сказала, обращаясь к Зорьке: «Я здесь не смогу помочь. Твою русскую подругу заговорили на смерть. И снять это проклятие сможет только та, которая это сделала».

Поздно ночью мы вернулись в прежде столь любимый мною Белый город. Я чувствовала, как эта любовь поминутно вытесняется ненавистью. Я не знала, как посмотрю в глаза своему мужу. Зорька все ему рассказала.

«Я ее найду. Я всех найду. Ты будешь петь. С тобой ничего не случится. Я все сделаю», — клялся в темноте мой муж. Мой бывший муж, как я уже решила для себя.

Вскоре Наталья вернулась в Россию. У нее было несколько концертов, в том числе и на сцене Большого театра. Открывая сезон 1990 года, она совместно с Дмитрием Хворостовским и Евгением Колобовым начала концерт с арии Аиды «С победой возвратись». Московская публика восторженно приветствовала возвращение талантливой певицы.

Спустя несколько лет в Москве она вышла замуж за банкира. Со сцены почти ушла — все больше и больше стала заниматься преподаванием. Но мистическое потрясение, перенесенное на сербской земле, не уходило из памяти.

Когда она рассказывала мне эту историю, у меня по спине ползли мурашки, как будто я сама ездила с ней в Нови-Сад и сама выслушивала страшный приговор немолодой женщины без единого седого волоска, с черной, как воронье крыло, головой.