Роман с Пожирателем (СИ)

Гермиона поняла, что никогда в жизни не была счастливее, чем сейчас. Майлз опустил голову, осторожно взял двумя пальцами маленький острый подбородок, чуть приподнимая её лицо к свету. Это яркое сияние чудесных карих глаз грело его сердце, его душу, наполняя смыслом жизнь, ведя вперёд, туда, куда раньше он и не думал стремиться.

— Я люблю тебя, — шепнул Майлз и, не отводя взгляда, коснулся её губ, с блаженством погружаясь в глубину этих удивлённых, восторженных, сверкающих счастьем глаз, пока её ресницы не сомкнулись от блаженства.

Его глубокий вздох, чарующее движение горячих губ, и голова закружилась, слабость разлилась в теле, словно тёплая волна прибоя. Гермиона запрокинула голову, отвечая его нежности, подчиняясь, улетая из мира печали и скорби в мир света, мир будущего. Тёплые ладони единственного в её жизни мужчины, согревали заледеневшее за эти дни сердце.

— Гермиона! — раздался из коридора голос мамы. — Ты дома? Не слышали, как ты вошла!

Майлз немного отстранился, они смотрели друг другу в глаза, сил не было отвести взгляд.

— Да, мамочка! Я дома! — громко произнесла Гермиона.

— Иди ужинать, а то уже поздно!

— Я не одна!

Майлз ухмыльнулся, опуская глаза.

— Ну-у-у, тогда ждём гостей! — весело проговорила миссис Грейнджер.

— Идём, — шепнула Гермиона, хватая его за руку и вытягивая из комнаты.

***

В полумраке огромной спальни весело потрескивает камин. Алые и золотые орнаменты украшают стены, пол и огромную постель под лёгким прозрачным балдахином. Под высоким сводом потолка эхом разносятся её сладкие стоны, его нежные вздохи. Гермиона медленно приподнимает волосы, обнажая белоснежную бархатистую шею, и его губы трепетно касаются её кожи, разливая мурашки по телу. Она крепче прижимается спиной к его животу, бёдрам, и он движется мягко, спокойно, проникая всё глубже, ласково проскальзывая пальцами по её животу, груди. Гермиона стонет, запрокидывая и слегка поворачивая голову. Майлз впивается в её губы голодно, но так чувственно. Его движения ловкие, выверенные. Ладонь снова скользит вниз, нащупывая пальцами чувствительный бугорок.

— Подслушиваешь… — с улыбкой нежно шепчет Гермиона и сладко стонет от удовольствия.

— Иногда это полезно, — ухмыляется он и втягивает воздух сквозь зубы, когда она стискивает его внутри. Он замедляется, но его пальцы ускоряют вращательные движения. Её стон перерастает в крик, высокий, звонкий.

— Майлз… пожалуйста… не спеши. Не хочу, чтобы всё закончилось…

Он ухмыляется, останавливая все движения. Гермиона вздыхает, подаётся к нему бёдрами.

— Нет, я передумала, — уверенно заявляет она, и Майлз смеётся зарывшись лицом в её волосы, снова запуская мурашки по её телу.

— Вы непоследовательны, мисс Грейнджер.

Он движется в ней, и Гермиона вздрагивает, издавая блаженный стон.

— Хочу к тебе… — шепчет она резко отстраняясь, ощущая досадную пустоту внутри, и поворачивается к нему лицом, забрасывая на его бедро свою стройную ножку. — Иди ко мне.

И вот он снова здесь, горячий, упругий, она прогибается. Майлз проводит языком по её груди, посасывает чувствительную кожу.

— Да… — нежно выдыхает она, и он трётся о её бугорок животом, заставляя её бёдра напрячься. — Ох, это всё равно слишком быстро… Я… нет не останавливайся, я уже хочу!

Стоит ему чуть ускориться и она вздрагивает, замирает, ещё движение и блаженство растекается из живота в грудь, плечи, спину, Гермиона изгибается, извивается, и безудержные стоны наполняют спальню.

— Не выходи, останься там, — шепчет она, и Майлз обнимает её вздрагивая, пульсируя внутри, зарываясь пальцами в её кудри, подаётся глубже. И она не может отвести взгляда от его затуманенных глаз, нежно скользя ладонями по его груди, животу, бёдрам.

Майлз снова начинает дышать, утомлённо опускаясь на её маленькое плечо. Гермиона обнимает его голову, целует алые в свете языков пламени губы, нежно, осторожно.

«Я никак не могу сказать это вслух, — слышит он. — Я так хочу сказать, как безумно люблю тебя, как мне хорошо с тобой!»

Он обвивает руками её тоненькую талию и шепчет:

— Я слышу тебя.

Гермиона улыбается, подставляя шею его щетинистой щеке, наслаждаясь этой мягкостью, трепетной лаской.

— Я скажу… прямо сейчас. Хочешь?

Он смотрит ей в глаза и согласно кивает. Гермиона зарывает пальцы в его растрёпанные тёмные пряди, отливающие красным, улыбка исчезает с её разрумянившегося лица. Она глубоко вздыхает.

— Я люблю тебя, Майлз, — шепчет она у самых его губ, чутко касаясь их. — Люблю тебя… люблю…

Тепло обволакивает его сердце. Они утопают в мягкости батистовых простыней, проводя очередную бессонную ночь в его замке.

***

Гермиона смотрела на огонь, подложив руки под подбородок, а его осторожные длинные пальцы скользили по её бархатистой спине, бёдрам. Майлз любовался её аккуратным профилем, каждой кудряшкой, ниспадающей на плечи.

— Мои друзья хотят с тобой познакомиться, — неожиданно выпалила она, поворачивая к нему голову. — Нас приглашают на ужин через пару дней. Что ты об этом думаешь?

Что-то тревожное было в её взгляде. Ожидание. Майлз бережно отодвинул сноп кудрей с её плеча.