Роман с Пожирателем (СИ)

Он весело ей подмигнул и покинул кабинет. Закрыв за собой дверь приёмной, Драко устремился к лифту. Решительность его взгляда немного пугала встречавшихся на пути сотрудников. Малфоя и так не особо жаловали в министерстве. Войдя в свой кабинет и достав чистый пергамент и перо, быстро написал несколько строк, поставил размашистую подпись и дату. Выйдя в приёмную небрежно бросил лист на стол секретаря.

— Оформите моё заявление об уходе по собственному желанию, — строго бросил он и вернулся в кабинет, оставив секретаря в лёгком недоумении.

***

Гермиона расправила складки нового платья, заколола кудри над ушами и прерывисто вздохнула. Она волновалась даже больше, чем перед встречей Майлза с её родителями. А он любовался ею, её нахмуренными бровями, сосредоточенным взглядом, взволнованно вздымающейся грудью, строго сомкнутыми губам.

— Пожалуйста, не волнуйся так, — улыбнулся он, обнимая девушку со спины и целуя в висок. — Ты чудесно выглядишь.

— Это нам никак не поможет, — неловко улыбнулась Гермиона. — Честно говоря, я уверена, что Гарри будет вести себя тактично. А вот за Рональда не могу ручаться.

— Гермиона, — спокойно и уверенно заговорил он. — Даже если твои друзья применят ко мне Круциатус, мне это будет не впервой. Если будут допрашивать с пристрастием — я выдержу. Я давно решил, что правда — всегда самый простой выход из любой ситуации. Мой секрет до сих пор секрет только потому, что об этом никто не спрашивал. Я отвечу, если они спросят. Владение легилименцией — не преступление.

Она успокоенно улыбалась.

— Ты совершенно прав. Видно, это вошло в привычку — скрывать чужие тайны. Надо с этим прекращать.

Майлз улыбнулся в ответ.

— А на обратном пути посмотрим квартиру, хорошо? — предложил он.

— Конечно, — оживилась Гермиона. — Я бы хотела её увидеть.

***

Они стояли на крыльце у знакомой двери.

— Я не был здесь лет двадцать, — усмехнулся Майлз.

— Там теперь всё по-другому…

— А портрет мадам Блэк? — ухмыльнулся он.

Гермиона смотрела на него расширенными от удивления глазами.

— Ты знаешь о портрете?

— Разумеется. Он ведь был написан ещё при жизни Вальбурги. Она была одинока. Это был единственный её собеседник, не считая Кикимера. Мы навещали её лишь однажды. Она была ко мне очень добра.

— Добра? — с ещё большим удивлением произнесла Гермиона. — Надо же…

Она позвонила в дверь.

— Да, портрет всё ещё там, но обычно он скрыт портьерой. Но не всегда.

Дверь открылась. На пороге появилась миловидная рыжеволосая молодая женщина, с кругленьким животиком.

— Добрый день, миссис Поттер, — вежливо произнёс Майлз. Гермиона не смогла сдержать улыбку, как и хозяйка дома.

— Рада с вами познакомиться, мистер Трэверс, — приветливо ответила она. — Здравствуй, Гермиона. Прошу вас!

Она отошла в сторону, пропуская гостей. Гермиона вошла первой, подруги обнялись. Майлз замер, понимая, что это незнакомое ему место. Здесь всё иначе. Совершенно. В этом доме царит тепло, уют и любовь, свет и радость. То, чего раньше этот дом был лишён. Да, он помнит эту квартиру ещё с детства, но тогда у него было впечатление, что он попал в траур. Тогда он не мог понять этого, ощутил лишь позже.

Из гостиной появилось двое мужчин. Майлз немного заволновался. «Высоченный», — подумал рыжеволосый крупный парень, видимо, брат хозяйки дома. «Так, спокойно, Гарри. Главное, будь вежлив и не переходи к допросу. У нас не допрос. Не. Допрос», — убеждал себя парень в очках.

Майлз невольно улыбнулся. Внезапно, раздался удивительно знакомый скрежещущий голос.

— Дай-ка я посмотрю на тебя, мой мальчик!

Мужчины замерли посреди коридора, девушки отпрянули, а Майлз оказался лицом к лицу с пожилой, представительной леди, взиравшей на него с портрета.

— Миссис Блэк, — почтительно поклонился Майлз, заложив левую руку за спину.

— Не говори, не говори! — взволнованно проговорила Вальбурга. — Я обязательно вспомню… Эти глаза нельзя забыть. И эту улыбку. Ариадна Трэверс! — воскликнула леди, всплеснув руками. — Конечно! Ариадна! Прекрасная, добрейшая девочка. Бенедикту так повезло с женой.

Майлз не мог сдержать тяжёлый вздох. Ком застрявший в горле перекрыл воздух. Гермиона смотрела на него с бесконечным состраданием, хорошо, что он этого не видел, на мгновение окунувшись в воспоминания детства, своих совсем ещё молодых родителей, почтенной леди, принимавшей их в своём доме.

— Майлз, мой мальчик! Как же приятно тебя видеть! Ты был таким крошкой, а теперь… Настоящий мужчина.

— Благодарю, — склонил он голову. — Я безмерно счастлив вас видеть!

— Как поживает твоя почтенная матушка? А отец? — живо интересовалась Вальбурга, и улыбка не сходила с её лица.

Майлз опустил глаза.

— Мама умерла тринадцать лет назад. А отец… отец в тюрьме.

— Ах! — напугано прикрыла она лицо рукой. — Сожалею, милый! Прими мои соболезнования.

Майлз кивнул.

Тут Гарри громко, многозначительно откашлялся. «Похоже, он неплохой парень, — мелькнуло в его мыслях. — И тоже родителей потерял. В какое время мы жили…»

— Да! Прости, милый. Ты ведь пришёл в гости. Как же я была рада тебя видеть! Сотню лет буду вспоминать, — тепло улыбнулась она.