Роман с Пожирателем (СИ)

Гарри кивнул.

— Наверное, и правда. Таким я его и помню. Вы работаете на Люциуса Малфоя?

— Да. И должен честно сказать, что признателен ему за эту возможность. С нами ведь… никто не хотел иметь дело после войны. Мы были… изгоями.

Теперь он ощутил, как Гермиона нежно коснулась его плеча. Стало так тепло на душе, и Майлз бросил на неё приветливый взгляд.

— Все, кроме Малфоя, — немного досадливо усмехнулся Рон.

— Я уверен, ему тоже было нелегко. Если бы не Гермиона… — заметил Майлз.

— Да. Это её заслуга, я уверена! — заявила Джинни. — Малфой был в плачевном состоянии…

— Не надо, Джинни, — шепнула Гермиона, заливаясь краской.

— А чего тут стесняться? — воскликнул Рон. — Если бы не ты, он бы…

— На самом деле, Драко мой друг, — спокойно произнёс Майлз. — Я знаю, каково было ему и всем нам. Но… если у вас есть вопросы, касающиеся моего прошлого, я отвечу. Знаю, что вам важно, с кем связывает жизнь ваш друг.

— Давайте не будем! — воскликнула Гермиона. — Мы уже кое-что знаем, и этого достаточно, я считаю.

— Задайте вопрос, Гарри, и я честно отвечу. Вас точно что-то беспокоит.

— Неужели? — улыбнулся Поттер, и у Гермионы всё внутри как будто опустилось вниз. Она предпочла продолжить есть вкуснейшую запечённую индейку, при этом добавив Майлзу в тарелку тушёных овощей.

Мужчины молча переглядывались.

— Вопрос крутится у вас на языке, Рональд, — усмехнулся Майлз. Рон вспыхнул, а Лаванда уставилась на Майлза с ужасом в глазах.

— Вы что, читаете его мысли? — выдохнула она. — Подождите! Вы легилимент, да?

Воцарившаяся тишина была даже не пугающей, а просто угнетающей. Все смотрели на Лаванду. Майлз был поражён. Эта девочка показалась ему немного странной, её мысли были такими простыми, наивными, но в то же время… она мыслила удивительно проницательно.

Майлз расплылся в улыбке. «Что я сказала? Что все так смотрят? Вот я дура! Рон меня убьёт…»

— Он вас не убьёт, не волнуйтесь, — тихо произнёс Майлз, и Лаванда издала сдавленный протяжный писк.

— И-и-и… Я что, угадала?! — буквально просвистела она. — Гермиона, это правда?

Девушка серьёзно кивнула.

— Что-то мне нехорошо, — вздохнула Джинни, тут же залпом выпивая полстакана воды.

— Вы что, читали наши мысли всё это время? — недовольно выпалил Рон.

— Не всё время. Мне это не нужно.

— Вот так… дела… — протянул Гарри. — Такого даже предположить не мог. То есть, вы просто слышите наши мысли? Даже заклинание не нужно?

— Именно.

— Так дело в этом! Вы — легилимент. Волан-де-Морт поэтому вас не убил? Хотел использовать ваш… дар?

— Вот и ваш главный вопрос, — ухмыльнулся Майлз.

— Разумеется! Мы недоумевали, почему журналисты его не задали. Странные они люди. Но, послушайте, если вы отказывались ему служить, почему он терпел это? Это невообразимо!

— Мой отец был ему предан. Искренне, самозабвенно. Он… просил за меня. Каждый раз, когда меня запирали в подземельях собственного дома, мой отец получал смертельно опасное задание. Он выполнял — я оставался жить. Мой отец… очень сложный человек. Тяжёлый. Угрюмый. И всё же — я его сын.

— Как это ужасно! — с сочувствием вздохнула Лаванда. — Когда родители тебя не поддерживают, не понимают — это так тяжело.

— Вы правы, миссис Уизли. Как вы догадались?

Она нервно усмехнулась, и её лицо тут же приняло серьёзное выражение, а потом резко растерянное.

— Да я просто так ляпнула.

Джинни прыснула, Гермиона закатила глаза, а Рон с нежностью обнял её за плечи и чмокнул в щёку.

— Вы оказались близки к истине, как никто. У вас нет симпатии к прорицаниям?

Её глаза стали округляться, до размера кофейных блюдец.

— Я… я… да! Но, я же не думала об этом! — с ужасом воскликнула она. — Вы что, уже успели проникнуть в мою память?

— Да не переживайте, я просто так… ляпнул…

Вся компания расхохоталась. Они долго говорили о прошлом, об обучении Гарри и даре Майлза, о планах на будущее. Ужин был таким тёплым, семейным. Майлзу никогда не приходилось бывать в такой удивительной, дружной компании. Общение затянулось. Друзья переместились в гостиную пить кофе со сладостями. А потом дети стали тереть глазки, и папы понесли их укладываться спать, в то время как их супруги хлопотали на кухне, дав Гермионе и Майлзу возможность пообщаться наедине.

Майлз прогуливался по гостиной, изучая обстановку. Он помнил эти диванчики, старое кресло, совершенно неизменившийся камин. Но в целом обстановка, конечно, стала другой. Его внимание привлекла каминная полка, заставленная колдографиями в разнообразных рамочках. Здесь были свадебные фотографии Поттеров и Уизли. Их фото с новорожденными и сами малыши в нарядных костюмчиках. Была большая фотография троих друзей, очевидно сделанная вскоре после войны. На ней они такие серьёзные, даже немного грустные, напряжённые. Гермиона в середине, Гарри и Рон по бокам. Они уверенно смотрели в камеру, словно взглядом можно было проложить дорогу в будущее. Такой он видел Гермиону в газетах. Всегда уверенную и серьёзную. Где-то в глубине души его грели воспоминания о том, что когда-то она улыбалась, была просто маленькой девочкой. Он помнил её такой.