Роман с президентом

Наш разговор продолжался минут 15 и многое мне прояснил. Борис Николаевич был достаточно откровенен и не стал скрывать, что отставка Гайдара с ним согласована. «Есть договоренность, — уточнил он, — что министр финансов Борис Федоров и ответственный за приватизацию Анатолий Чубайс останутся в правительстве, несмотря на то, что оппозиция требовала их головы».

— Сделайте соответствующее заявление. Нужно, чтобы ни у кого не оставалось сомнений в продолжении реформ, — согласился президент.

— Борис Николаевич! С учетом личности Гайдара было бы хорошо, чтобы это было ваше заявление, заявление Президента России, а не пресс-секретаря.

— Да, пожалуй, вы правы. Гайдар — это личность! Подготовьте текст. Надо воздать должное этому человеку.

Я поспешил к себе в кабинет.

«Воздавая должное компетентности, мужеству и вкладу, который внес Е. Т. Гайдар в проведение политики экономических реформ, с пониманием отношусь к аргументам и мотивам, которые побудили его подать заявление об отставке. Принимая эту отставку, хотел бы особо подчеркнуть неизменность курса Президента на глубокое и демократическое реформирование российского общества, его экономики и политических институтов… Выражаю уверенность в том, что на поприще работы в Государственной думе Е. Т. Гайдар будет, как и в предыдущей своей деятельности, исходить из высших интересов служения России».

Закончив текст, я прочитал его президенту по телефону и получил добро на выпуск. Илюшин был, кстати, крайне недоволен употребленными формулировками. «Это ты сам писал? По чьей инициативе?» — допытывался он.

— Ключевые формулы дал Борис Николаевич, — сказал я.

— Слишком жирно, — с неудовольствием заметил он. Гайдара первый помощник явно недолюбливал.

Однако события ближайших же дней показали, что кадровый расклад получался не совсем таким, как хотелось бы президенту. В его игре возникли непредвиденные моменты.

Буквально через десять дней после отставки Гайдара аналогичные заявления подали известные деятели реформистского крыла, в то время еще очень тесно связанные с Гайдаром — вице-премьер Борис Федоров и министр социального обеспечения Элла Памфилова. Это было неприятным сюрпризом. В том числе и для президента. Ельцин был уверен, что ему удастся сохранить Б. Федорова, экономиста с мировой репутацией.

Б. Н. Ельцин сделал все возможное, чтобы убедить Федорова и Э. Памфилову остаться. Памфилова не скрывала того, что уходит из солидарности с Гайдаром. После последней встречи она вышла от президента со слезами на глазах. Насколько мне известно, Борис Николаевич тоже был растроган и расстроен.

Ситуация с уходом Федорова была иной.

Мне представляется, что уже в то время, то есть в начале января 1994 года, у Бориса Федорова возникла мысль о более самостоятельной политической роли. Возможно, что именно в эти дни к нему впервые пришла мысль о возможности, конечно, в перспективе, участвовать в президентской гонке. Для этого ему необходимо было выйти вначале из тени Гайдара, а затем и вообще из всякой политической тени — будь то Ельцин или Черномырдин.

Не желая обидеть президента прямым отказом, Федоров выдвинул несколько явно неприемлемых условий. Он потребовал исключить из кабинета вице-премьера А. Заверюху, которого он считал представителем «колхозного лобби», и отправить в отставку председателя Центрального банка России Виктора Геращенко. Президент предлагал Федорову пост министра финансов, обещал свою защиту, говорил, что при первой же возможности уберет Виктора Геращенко, к которому испытывал давние антипатии.

Но немедленно удовлетворить почти ультимативные требования Федорова президент, конечно же, не мог. Тем более что вновь избранный парламент, получивший название Государственная Дума, едва начав работу, пошел на конфронтацию с президентом. Едва собравшись, депутаты решили создать парламентскую комиссию по расследованию событий сентября-октября 1993 года в Москве. В сущности, это была скрытая попытка устроить парламентский суд над президентом. В этих условиях Борис Николаевич, конечно же, особенно дорожил солидарностью с правительством Черномырдина. Отставка Б. Федорова была в конце концов принята.