Роман с президентом

«Он исчез из Москвы в сентябре 1991 г., когда провал августовского мятежа перераспределил роли героев и злодеев. Он пропал в январе 1992-года, оставив в недоумении прибывших с важными визитами в Москву президента МОК Самаранча и тогдашнего министра иностранных дел Японии Ватанабэ. Он провалился сквозь землю в мае того же года, когда серия скандалов вокруг Черноморского флота привела к подлинному кризису в отношениях с Украиной. Он бесконечно долго отмалчивался в декабре 1992 года, когда съезд народных депутатов методично додавливал первое правительство Гайдара. И дальше опять и опять через каждые три-четыре месяца. Придется, видимо, раз за разом смирять любопытство, примеряясь вести диалог с лидером, которого нисколько не страшит репутация «Господина Нету». Вот только что был — а теперь нету. И все».

Вспомнил автор и нашумевшую в свое время историю, когда американский президент Клинтон не мог в течение многих часов связаться с Б. Н. Ельциным. Официальное объяснение (не помню, кто его дал) состояло в том, что «президент находится там, где нет телефона». На редкость глупое объяснение, поскольку всем, кто хоть немного знает систему обеспечения президента связью, известно, что в любое время суток, в любом месте, в воздухе или под водой, на службе или на отдыхе, в сауне или на теннисном корте рядом с президентом находятся несколько офицеров (полковники и подполковники) в черной морской форме. В руках одного из них так называемая «кнопка», черный чемоданчик, обеспечивающий президенту доступ к ядерному пульту, а в руках другого — небольшой кожаный футляр с трубкой правительственной связи. Даже если президент поползет в узком угольном забое, эти люди обязательно будут ползти рядом с ним.

На самом деле «молчания» президента, как правило, имели политическую подоплеку. Случалось, что у президента просто не имелось ответа или позиции по тому или иному трудному вопросу. В такие периоды он действительно «залегал на дно» и ждал, когда либо эксперты дадут вразумительный анализ и совет, либо его самого «осенит».

Неожиданные отмены уже назначенных встреч, нередко весьма серьезных, крайне осложняли работу пресс-службы. Нередко бывало, что журналисты уже приехали в Кремль, а им приходилось говорить, что мероприятие отменено буквально несколько минут назад. Естественно, приходилось давать всякого рода правдоподобные и неправдоподобные объяснения. Конечно же, это раздражало журналистов. Как правило, мне удавалось снять напряжение в силу добрых отношений с журналистами, которые видели во мне прежде всего коллегу. Но зато они и высказывали мне все, что думают по этому поводу.

Журналистов трудно провести, и лучше не пытаться это делать. Вешать им «лапшу на уши» совершенно бесполезно. Им говоришь, что президент отменил встречу, поскольку работает в Кремле над срочными документами, а они тебе резонно отвечают, что президентский кортеж сегодня вообще в Кремль не прибывал. Меня просто поражало, насколько дотошно они отслеживают все движения президента. Обжегшись пару раз на маленьком лукавстве, я понял, что иногда лучше не «объяснять», а просто развести руками и извиниться.

Иногда на этой почве у меня возникали трения с В. Илюшиным или А. Коржаковым, которые, не имея возможности вникнуть в достаточно сложную технологию работы пресс-службы, обвиняли меня в утечках или излишней разговорчивости с журналистами. На самом же деле журналисты нередко раньше пресс-секретаря или помощников президента узнавали всю подноготную или подробности той или иной деликатной ситуация. И если пресс-служба в силу какой-то необходимости лишала их возможности что-то узнать из президентских кругов, они черпали информацию в других структурах. Нередко источником их информации была Служба безопасности президента.