Роман с президентом

Президент, как и всякий человек (если он не профессиональный артист), нервничает во время записи. Во время особо важных записей нервозность особенно высока. Отдельные элементы выступления иногда приходится перезаписывать. Во время записей одна из моих технических задач состояла в том, чтобы остановить президента, если он оговорится или пропустит какое-то слово. Иногда я просил Бориса Николаевича более энергично или, наоборот, более мягко повторить какую-то фразу. Перед началом записи текст «набивается» на компьютер, и в ходе записи строка бежит по экрану перед глазами. Очень важно найти точный ритм движения строки, чтобы он соответствовал и естественному темпу речи Бориса Николаевича, и стилистике текста. Таким устройством, которое называется «автосуфлер» (prompter), пользуются все президенты. В США, например, система «автосуфлера» состоит из нескольких телевизионных экранов. Это дает возможность американскому президенту в ходе записи или публичного выступления менять положение головы, поворачиваться. Создается полная иллюзия, что президент выступает без заготовленного текста, импровизирует. Кстати, такими устройствами пользуются и американские телекомментаторы. В кремлевской пресс-службе такого устройства, к сожалению, долго не было, и мы вынуждены были пользоваться старомодным устройством, которое привозили с собой сами телевизионщики, что не давало хороших результатов. Борис Николаевич на экране выглядел статично, скованно. Из-за того что экран «автосуфлера» находился близко к лицу, искажался облик записывавшегося — сужались плечи, непропорционально большой казалась голова. У меня были планы создать в Кремле небольшую студию записи с новейшим оборудованием, в том числе и с возможностью прямых обращений президента по радио. Но когда я назвал цену современного «промптера», на меня замахали руками. Интересная деталь. Американцы откуда-то узнали о том, что я озабочен технологическим оснащением записей президента и что у пресс-службы нет на это средств. И думаю, далеко не случайно, что через короткое время на одном из приемов в резиденции американского посла «Спассо-хаузе» ко мне подошел сотрудник американского посольства и очень ненавязчиво предлагал предоставить необходимое оборудование бесплатно. «Мы искренне хотели бы помочь вашему президенту и пресс-службе», — говорили мне. Я, разумеется, отказался. Не трудно догадаться, что подарок «американского дядюшки» мог бы таить в себе и всякого рода электронные сюрпризы.

Настоящий «промптер» появился у Ельцина уже в ходе предвыборной кампании 1996 года. Каково его происхождение, я не знаю.

В Верховном Совете отслеживали действия президента чуть ли не по минутам. В Администрации президента имелось, к сожалению, немало скрытых противников Ельцина, и утечка информации из президентских структур шла непрерывно. Пресс-служба еще только готовилась к записи Обращения президента, назначенной на 17 часов, а журналисты, работавшие в Верховном Совете, уже сообщили мне о том, что в 17.30 Р. Хасбулатов созывает Президиум Верховного Совета, на который вызвал начальника Генерального штаба.

Организационная суета, волнения, связанные с поступающей извне информацией, озабоченность ходом записи обращения президента не дали мне возможности оценить силу политического взрыва, заложенного в Указе № 1400. Как и все участники записи, я испытывал лишь необыкновенное волнение. По-настоящему понять суть происшедшего я смог лишь в восемь часов вечера, когда запись обращения пошла в эфир.

А в 23 часа в Белом доме, где заседал Верховный Совет, были отключены все линии правительственной связи. Это было тоже частью войны слов.

* * *

С этого дня и вплоть до драматических событий 3–4 октября пресс-служба президента вела беспрецедентную по остроте словесную, а точнее сказать психологическую, борьбу с Верховным Советом. При этом ни от президента, ни от кого бы то ни было не исходило никаких указаний или ориентировок. Президент был слишком занят реализацией и защитой своего Указа № 1400, а потом и усмирением бунта Верховного Совета. Ему было, что называется, не до нас. Пресс-секретарь вынужден был действовать, опираясь исключительно на собственное понимание ситуации. Думаю, что работа пресс-службы в эти дни и недели была достаточно эффективной. И, видимо, не случайно пресс-службу президента по совокупности результатов и в самом Кремле и за его стенами часто называли «силовой структурой». В этом была немалая доля истины. Мы и в самом деле чувствовали себя штабом информационной войны против коммунистического Верховного Совета.

Не удивительно, что, когда уже после подавления путча руководитель Администрации президента С. А. Филатов показал мне обнаруженный в кабинете А. Руцкого указ от 3 октября 1993 года об интернировании, а фактически об уничтожении ряда высших государственных лиц, я нашел в списке и свою фамилию (Черномырдин, Филатов, Лужков, Чубайс, Козырев, Шумейко, Коржаков, Барсуков, Костиков, Полторанин… — всего 19 человек).