Роман с призраком

Я гадала, кто может быть тайным адресатом Гарриет, почему она пишет столь торопливо и почему явно боится, что ее могут застать врасплох. Если бы можно было прочитать слова, которые она писала, не вспугнув хрупкое мгновение… Но я побоялась даже шевельнуться, тишину нарушал лишь скрип пера. В камине тлели красные угольки, за окном слышался шум ливня. Все домочадцы, вероятно, уже спали. Мистер и миссис Таунсенды находились в дальней спальне, где теперь спала бабушка. Поэтому я предположила, что новобрачные поселились в ближней спальне, и представила, что платья Дженнифер сейчас занимают половину платяного шкафа. Это означало, что Гарриет, видно, ожидая отъезда новобрачных, временно поселилась либо в этой комнате, либо в гостиной. Я решила, что Джон и Дженни очень скоро подыщут себе дом.

Мне в голову пришла мысль, что это фантазия, ведь Джон и Дженни все еще живут здесь и, возможно уезжать не собираются. Не исключено, что именно об этом она писала в своем письме, она кому-то жаловалась. Хотя мне не удалось точно прочитать ее мысли, я чувствовала их общую направленность точно так же, как и мысли Виктора, его отца и позднее Дженнифер. Я пристально следила за Гарриет. И тут, пока ее перо резво бегало по бумаге и истекал полуночный час, я заметила, что она постепенно исчезает из поля моего зрения, как и кресла, вместо них появляются ужасные, знакомые предметы мебели моего времени.

Быстротечность этой сцены разочаровала меня. Но еще острее я переживала то, что не появился Виктор. Но ведь он здесь не жил и поэтому не мог быть частым гостем. Где же он тогда? Нашел себе где-то квартиру, комнату в частном доме или все еще проживал в гостинице «Лошадиная голова»? По краткому присутствию Гарриет никак нельзя было узнать, сколько времени прошло с тех пор, как Виктор вернулся домой. Я никак не могла понять, что произошло за это время, если только он еще находился в Уоррингтоне. И еще одна загадка: ради чего возникло столь мимолетное появление Гарриет?

Я не успела задуматься над этим, в следующее мгновение раздался сдавленный крик. Я вскочила на ноги. Крик прозвучал так неожиданно, что я не смогла определить, откуда он шел. Казалось, он мгновенно наполнил весь дом.

Затем раздался грохот, будто какой-то предмет мебели рухнул на пол. Я уставилась на потолок. Шумели наверху. Слышался топот ног, словно боролись два человека, затем что-то еще упало на пол, и снова раздался крик. Кричала женщина. Не раздумывая, я выбежала в коридор. Послышался шлепок, и снова что-то с грохотом свалилось на пол. Пронзительно закричала женщина, в ее голосе слышался ужас.

В кромешной тьме, не видя даже своей руки, я начала подниматься по крутой лестнице, часто падая. В конце концов пришлось взбираться на четвереньках. Поднявшись наверх, я не без труда встала на ноги, тяжело дыша, прижалась к стене и нащупала выключатель. Щелкнула им, но ничего не произошло, мрак не рассеялся. Я отчаянно щелкала выключателем, тупо ища взором лампочку на потолке. Но свет не загорался. Кругом стояла непроглядная чернильная темнота.

Пока я так стояла, слишком напуганная, чтобы решиться сделать шаг вперед, я услышала приглушенные звуки борьбы, сейчас они приближались и стали громче. В конце коридора шла отчаянная борьба между мужчиной и женщиной, по звуку казалось, будто все происходит за дверями спальни. Послышались удары, сердитое рычание, чередовавшееся шлепками, и пронзительные крики. Звучали какие-то слова, но я не смогла разобрать их. Казалось, будто я стою у входа в огромную пещеру и какая-то сила влечет меня туда. Мне надо было увидеть, что происходит по ту сторону двери. Чья-то чужая воля завладела моим телом, и я двигалась словно лунатик, медленно ступая по коридору, и слышала, как звуки становятся все громче и громче. Я остановилась в считанных дюймах от двери, протянула руку и коснулась жесткого холодного дерева. На той стороне голоса уже были отчетливо слышны.

— Пожалуйста, не надо… — скулила Гарриет. — Пожалуйста, я извиняюсь… не делайте этого.

Я зажмурила глаза и зажала уши руками, чтобы не слышать этот жалобный голос. Но голос мужчины все равно проник через этот слабый заслон.

— Ты не выйдешь замуж за католика! — рычал мужчина. — Ты не пойдешь против моей воли!

Растерявшись, я вглядывалась в темноту, держась рукой за дверь, и хотела понять, что же происходит. Первый голос принадлежал Гарриет, в этом не было сомнений, однако голос мужчины мне не удалось опознать. В голосе звучали типичные для Таунсендов нотки, а акцент показался смесью ланкаширского с лондонским. Это мог быть отец Гарриет, он вырос в Лондоне и приехал в Уоррингтон уже взрослым. Но полной уверенности в этом у меня не было, поскольку я еще не освоилась с тонкостями английских диалектов. Это мог быть Джон, только на этот раз он говорил медленно и четко, чтобы ясно передать смысл своих слов. Или…

Это мог быть Виктор.

— Но я люблю его, — хныкала Гарриет.