Роман с разведкой. Интернет-расследование

Жеребков был потомственным донским казаком, уже его прадед дослужился до звания войскового старшины. Его дед получил известность как один из героев последней русско-турецкой войны. Он сделал головокружительную для казачьего офицера карьеру. В начале Первой мировой войны генерал Жеребков вернулся на службу и в 1914 году стал императорским генерал-адъютантом и старшим в русской армии полным генералом от кавалерии. В начале марта 1917 года, в первые дни после Февральской революции, на митинге в Новочеркасске, столице Войска Донского, генерал Александр Герасимович Жеребков, которому тогда было 70 лет, сорвал с себя аксельбанты и погоны генерал-адъютанта, заявив о переходе на сторону революции. Отрезвление к генералу пришло довольно быстро. После прихода к власти большевиков он примкнул к белым, покинув Россию при эвакуации армии Деникина из Новороссийска в 1920-м. Два года спустя Жеребков умер в Нови Саде, что на территории современной Сербии. Нет никаких сомнений, что о судьбе своего сына Сергея он знал ещё с весны 1918 года, когда Сергей Жеребков, к тому времени войсковой старшина, то есть тоже генерал, находился в Ростове-на-Дону, где собирались офицеры, составившие потом костяк белой Добровольческой армии. Воспоминания о его страшной смерти сохранил один из лидеров ростовских меньшевиков Александр Самойлович Локерман, ставший её случайным свидетелем: «…Переодетый в штатское платье Жеребков шел по улице, когда кто-то узнал его. Подоспевший солдат ударом сабли перебил ему руку и вторым ударом ранил в лицо. Неистовствовавшая толпа сперва отдавала Жеребкову честь и иронически величала его «вашим превосходительством», а затем плевала ему в лицо, производила бесстыдные телодвижения и всяческие издевательства. Подоспевший увечный воин злобно и упорно начал бить несчастного костылем по свежераненному лицу. Пытаясь защититься от ударов, Жеребков взмахивал перебитой рукой, из которой фонтаном била кровь и отрубленная часть которой повисла и болталась на кожных покровах. Постепенно Жеребкова забили до смерти. Это если не единственный, то, во всяком случае, крайне редкий случай участия толпы в истязаниях. Обычно роль толпы сводилась к тому, что она кричала «ура» после расстрела, ликовала и даже танцевала вокруг трупов, глумилась над ними, не давала их убирать и т. д…Выступать на защиту убиваемых нельзя было. Толпа ревниво следила за теми, кто не выражал сочувствия избиению. Бабы чуть не подвергли самосуду интеллигентную девушку, с плачем убежавшую от картины издевательства над Жеребковым. Вслед ей кричали: «Эту тоже убить надо. Ишь плачет. Жалко ей буржуя»…»

Я прощу прощения у читателя за столь пространную цитату с описанием этого ужасного убийства. Но, может быть, это хоть в какой-то степени поможет понять мотивы поступков сына Сергея Жеребкова Юрия, которому в год убийства отца исполнилось десять лет, и меру его ненависти не только к большевистскому режиму, ноик народу, его принявшему.

В эмиграции жизнь Юрия Жеребкова складывалась несладко, он танцевал, выступал в варьете, гастролировал. С приходом Гитлера к власти стал активно сотрудничать с фашистами. Он входил в окружение генерала Бискупского, которого немцы поставили во главе организованной русской эмиграции в Германии. Василий Викторович Бискупский был оригинальной фигурой. Воевал в русско-японскую войну и в Первую мировую, был женат на знаменитой в начале XX века певице Анастасии Вяльцовой. Этот брак был тайным, а когда тайна раскрылась, Бискупский был вынужден оставить гвардию, где этот союз посчитали мезальянсом. В 1918 году он пошёл на службу к гетману Украины Скоропадскому, даже командовал войсками Центральной Рады в районе Одессы, где был быстро разбит отрядами Петлюры, а после того, как немцы покинули Украину, эмигрировал в Германию. Здесь Бискупский примкнул к крайне правым силам, стал членом нацистской партии. Существует версия, что после провала «пивного путча» в 1923 году на его мюнхенской квартире несколько дней прятался Гитлер. Вот такого влиятельного покровителя нашел себе Юрий Сергеевич. Кстати говоря, Кирилл Владимирович Романов с начала 20-х годов и до конца жизни поддерживал отношения с Бискупским, через него искал контакты с немецкими правыми. В середине 30-х, когда Бискупский был ненадолго арестован Гестапо по ложному обвинению в участии в заговоре против Гитлера, Кирилл даже написал письмо фюреру, в котором защищал генерала. Быстро освобождённый Бискупский навсегда остался ему за это благодарен. В последние месяцы войны Бискупский тяжело болел и умер вскоре после её окончания, что, скорее всего, избавило генерала от участи других генералов-коллаборационистов, выданных союзниками СССР.