Роман с разведкой. Интернет-расследование

Сведения, приведенные в справке об отце Александра и других родственниках по отцу, совпадают с информацией Судоплатова. Правда, о происхождении Демьяновых от кубанского атамана Антона Головатого, реального и очень известного на Кубани исторического лица, одного из руководителей переселения бывших запорожских казаков в русские владения, которому поставлен памятник в городе Темрюк, в ней нет ни слова. Ясно только, что Демьяновы принадлежали к кубанской казацкой старшине, выслужившей дворянство. Таким образом, никаких оснований относить семью родителей Александра Демьянова к аристократии нет, и вряд ли Анна Бунакова когда либо «пользовалась широкой известностью в аристократических кругах». Она к ним просто не принадлежала.

Однако главный сюрприз, содержащийся в справке, состоит в другом. В ней приведена версия биографии Александра Демьянова, сильно отличающаяся от той, что запомнил Судоплатов. Согласно ей, Александр Николаевич Демьянов, 1910 года рождения, был уроженцем города Калуги. До 1914 года, то есть, по-видимому, до начала Первой мировой войны он проживал на границе с Ираном, в местечке Геоктепе. Возможно, его отец там служил. Отсюда что ли родилась версия, что он до 1914 года воспитывался за границей, тоже гуляющая по Интернету? После мытарств времён войн и революций, включающих пребывание в Анапе в доме деда по отцу, Демьянов, если верить справке, в 1921 году переехал в Москву, «где проживает по настоящее время». Именно с этого момента версия, изложенная в справке, и версия Судоплатова принципиально расходятся. Согласно справке, Демьянов имеет высшее образование по специальности «инженер-электрик, изобретатель», в 1932 году арестовывался ОГПУ «по подозрению в организации коллективной читки мемуаров Шаляпина, освобождается без последствий». Повод для ареста, конечно, куда более сюрреалистический, чем хранение пистолета, но почему Судоплатов-то об этом ничего не знает или не помнит? Завербован ОШУ Демьянов был только в 1934 году. С 1933 года работал в системе кинематографии.

Кстати: замечание Судоплатова о том, что мать Демьянова была знакома с генералом Улагаем, знаменитым командиром кубанской конницы белых, вполне правдоподобно. В 1915 году, когда есаул Николай Демьянов погиб на фронте, Сергей Георгиевич Улагай служил в том же чине и в тех же кубанских частях. Так что Демьянова-старшего он почти наверняка знал. А с его семьёй он мог познакомиться если не в довоенное время, то в годы Гражданской войны на Кубани, когда дядя Александра, тот самый контрразведчик, занимал достаточно видный пост в белой армии. Нужно только уточнить, что сегодня мы не располагаем сведениями о серьёзных связях между Улагаем и немцами в годы Второй мировой войны. Он был стар и болен, а потому и умер в 1944 г. Ему тогда было семьдесят лет. К тому же Улагай жил в Марселе, не входившем в начале 1942 г. в немецкую оккупационную зону. Но за справкой о семье Демьяновых к нему вполне могли обратиться через немецкую агентуру в среде русской эмиграции.

Конечно, с точки зрения истории операции «Монастырь» противоречия в версиях биографии Демьянова особого значения не имеют. Из «:бывших», завербован ОГПУ, работал «в системе кинематографии». В конце концов, сцену его вербовки можно усечь и изменить. Представим: на студии или в какой-нибудь компании Александр Демьянов познакомился с человеком, штатным сотрудником ОГПУ и тот, после долгих «ухаживаний» за ним, всё равно повёл с Александром примерно тот же диалог:

Александр, вы любите Родину, вы патриот?

— Я! Да у меня отец за Родину погиб!

— Ну, ваш отец за царскую Россию воевал, а вот как вы к Советской России относитесь?

— Россия — моя родина. И другой у меня нет. Как бы она не называлась.

— А вы понимаете, Саша, что неизбежна новая война? Что империалисты в любой момент могут на нас напасть? Вы на чьей стороне тогда будете, Саша? Советского Союза? Советской России? Или нет?

— Я буду на стороне Советского Союза.

— А вы думаете, Александр, что сейчас эта война не идёт? Рядовые граждане ее, как правило, не замечают, но она в разгаре. За секреты государственные, за души людей. Вот скажите мне честно, как на духу: если завтра война, то кто может ударить нам в спину, от кого, в первую очередь, можно ожидать сотрудничества с врагом?

— От тех, кто все потерял в революцию.

— Правильно! Нет, среди представителей бывших правящих классов много людей — искренних патриотов. Таких, как вы, например. Причем самые опасные те, кто на словах приняли советскую власть, пользуются её благами, а, на самом деле, только затаились. А есть и другие, кому нужно просто помочь. Это интеллигенция. Особенно творческая. Люди искусства живут чувствами, не всегда анализируют последствия своих слов и поступков. Их популярность притягивает, с ними дружат высокопоставленные люди, вокруг них кого только нет. Александр Николаевич, вы понимаете мою мысль?

— Честно говоря, нет.