Роман с разведкой. Интернет-расследование

Радостно и грозно показалась чёрная матросская колонна, в чёрном цвете особенно чётко видно ещё сохранённое равнение, только ленты бескозырок отвеваются самочинно, да на всех неуставно, неровно раскраплено красным — бантами, уголками, по грудям, по оплечьям.

Великий же князь опередил колонну и в шикарном синем автомобиле с красным флажком прибыл в Таврический на десяток минут раньше — высокий, черноусый, со строгим, очень напряжённым лицом, с подсобным адмиралом, с малым эскортом матросов. На груди его морского пальто выдавался большой красный бант».

Тем не менее были и такие свидетели, которые утверждали, что никаких красных революционных бантов ни на великом князе, ни на его подчинённых не было, а своих матросов к Государственной думе Кирилл, наоборот, привёл ради спасения монархии. Так или иначе, но дружба Кирилла Владимировича с революцией продолжалась недолго. После ареста Николая II и его семьи 8 марта 1917 года он, как и многие другие члены семьи Романовых, в знак протеста подал в отставку. Беременность жены стала хорошим поводом, чтобы перебраться в тогда еще сравнительно спокойную Финляндию, доживавшую последние месяцы как часть Российского государства, где 30 августа у великого князя родился сын Владимир. Из передряг гражданской войны в едва появившейся на свет Финляндской республике Кириллу Владимировичу и его семье также удалось выбраться вполне благополучно. Легенда о том, что он, с младенцем на руках, перешел по льду из Финляндии в Швецию, не более чем легенда. Потом были сначала Германия, затем Швейцария. В конце концов, они поселились на западе Франции, в Бретани, на берегу Ла-Манша, в городке Сен-Бриак. Купив большой, но недостроенный крестьянский дом с садом, Кирилл Владимирович за несколько лет превратил его в уютную виллу, названную им «Кер Аргонид», что в переводе с бретонского означает «Дом Виктории». По одним источникам, деньги на покупку и ремонт виллы Кириллу дал один из русско-шведских богачей Нобилей, с которым он дружил с дореволюционных времен, по другим — помогло наследство матери Виктории Федоровны, великой княгини Марии Александровны, герцогини Эдинбургской. Жила семья, впрочем, как и все уцелевшие Романовы, достаточно скромно. Ни счетов за границей, ни значительной недвижимости у свергнутой династии не оказалось. По крайней мере, мы и сегодня о них ничего не знаем.

В 1922 году Кирилл Владимирович провозгласил себя местоблюстителем российского императорского престола, а в 1924 — императором Кириллом I. Среди Романовых этот поступок поддержали отнюдь не все. Вдовствующая императрица Мария Федоровна, например, до самой смерти в 1928 году продолжала надеяться, что живы её сыновья и внук, Николай, Михаил и Алексей. Сын императора без империи Владимир Кириллович был объявлен его отцом Наследником-Цесаревичем и Великим Князем.

В 1938 году Кирилл Владимирович умер. Владимиру был двадцать один год. Чтобы прекратить распри среди Романовых, сплотить монархическую часть эмиграции, Владимир Кириллович, судя по всему, по совету родственников, не стал провозглашать себя императором, а ограничился титулами «Главы Российского императорского Дома» и Великого Князя. Сохранилась фотография, где это многолюдное мероприятие освящается высшими иерархами Русской Православной Церкви за рубежом. Однако его сторонники, так называемые «Кирилловичи», всегда считали его «Императором де-юре Владимиром III». Отсчёт Владимиров, по-видимому, ведётся от равноапостольного князя Владимира Святого и Владимира Мономаха.

И Кирилл, и Владимир подчеркнуто дистанцировались от политических распрей, которыми жила большая часть эмиграции. Но это не значит, что они могли себя чувствовать во Франции совершенно спокойно. В 1937 году в Париже агентами НКВД был похищен глава Русского общевоинского союза генерал Миллер, бывший руководитель белого движения на севере России. Ни для кого в эмиграции не было секретом, что советские спецслужбы широко используют похищения и индивидуальный террор как оружие против своих врагов. Поэтому виллу «Кер Аргонид» добровольно охраняли несколько бывших русских офицеров, да и французская полиция «Сюрте Женераль» не оставляла своим вниманием претендента на русский престол, на него там завели специальное «дело». Кто же во Франции мог знать, что НКВД особого интереса к особе Владимира Кирилловича не имел и никаких планов относительно него не вынашивал. По крайней мере, мне об этом ничего неизвестно. Советские агенты в 30-е годы охотились за деятелями того же РОВСа, лидерами украинских националистов, наконец, за Троцким и некоторыми из его сподвижников, но только не за Романовыми. Видимо, на Лубянке их окончательно списали в политический утиль.

Когда началась Вторая мировая война, французы стали намекать Владимиру Кирилловичу, что ему неплохо было бы вспомнить традиции предыдущей войны и вступить в одну из союзнических армий. Он намёка не понял и предпочел позицию благожелательного наблюдателя. И оказался не внакладе. Не прошло и года, как Франция потерпела военную и политическую катастрофу.