Роман с вампиром

Материнство, относительно спокойная семейная жизнь неуловимо изменили ее. Она поправилась, округлилась, похорошела. Исчезла девичья хрупкость и угловатость. Ее тонкая фигура приобрела пышность, законченность, эффектно сочетая в себе полноту и изящество одновременно. Ярче стало проявляться благородство черт лица и аристократизм. Движения стали более плавными, сильными и мягкими одновременно. Но этих изменений она не замечала, да и некогда больно-то разглядывать себя в зеркало. Стало неважно в чем находиться дома и выходить на улицу, исчезла необходимость ухаживать за собой. Кому это надо? Если бы не работа, она совершенно махнула бы на себя рукой.

Она превратилась в дорогой автомобиль, покрытый сверху засаленным брезентом, и если иногда ей кто-нибудь, способный оценить качество по мелочам, видимым из под упаковки, и говорил об ее истинной ценности, Маша изумленно смотрела на говорившего. Слишком это предположение расходилось с мнением окружающих ее людей, и к тому же, ее собственным о себе мнением. Но где-то глубоко – глубоко в душе приятные слова находили отклик и внутренний голос подтверждал, что это – правда.

Мария любила своих детей, большими дозами выплескивая на них свою ласку. Вместе с мужем она радовалась их первой дочурке, Лизе. Через два года родилась Вика. И хотя ждали мальчика, вторая дочь, похожая лицом на лисичку, моментально превратилась в любимицу. В отличие от хрупкой, покладистой Лизоньки, Вика никогда не плакала, шустро и бесстрашно залезала всюду и трогала все, что ее интересовало, не обращая внимания на предупреждения родителей. Первое, что сказала после слов «мама и папа», – это «шама жнаю», – смеялась Маша над дочкой. Когда второй дочери исполнилось десять, на свет появился долгожданный мальчик – здоровый, красивый богатырь. После этого гордые родители получили трехкомнатную квартиру и семья переехала.

Глава 18

Из командировки вернулся Иван – благожелательный, деловой. С его появлением атмосфера моментально оживилась, стала приятной. «Светлый парень», – оценила его Вика, получив свою долю купленного по случаю торта. Из кабинета Мухина то и дело раздавался громкий смех. Ее жутко тянуло в ту сплоченную компанию, атмосферу легкости и радости, туда, где жизнь бьет ключом! Вика подняла глаза от документов. Вид угрюмой соседки напротив спустил ее с небес на землю. Грустно вздохнув, Колесникова так же угрюмо уставилась в компьютер. На электронную почту пришло сообщение от Зингермана – предварительный отчет по проверке. Наконец-то! Нетерпеливо открыв файл, стала читать. Пропустив вводную часть, добралась до затрат, потом налогов – отзыв не лестный. Нахмурившись, распечатала экземпляр и положила его на стол главного бухгалтера со словами: «это Вам». Заметив, как задрожали пальцы Кораблевой, девушка тут же ретировалась и очутилась в кабинете директора. Там, куда ей давно хотелось попасть.

– О-па, ты как раз кстати! – с чувством воскликнул Мухин, завидев ее. – Иди сюда!

Вика неторопливо подошла.

– Чего?

– Присядь! Такая ты… высокая! (Судя по всему, он хотел сказать – длинная.) Разговаривать трудно. На, вот, посчитай мне проценты по кредиту!

«Грубиян! То же мне, Апполон Бельведерский! Что за манера так бесцеремонно общаться с людьми?! Прям, выплевывает фразы!»

Настроение было испорчено. На гладком лбу тут же отразились все печальные мысли.

– За какой период?

– За три года.

– А ставка?

– Возьми тринадцать процентов.

– Ладно.

«Где-то у меня был образец», – мелькнуло в сознании, занятым уже вовсю решением задачки. Вернувшись к себе, порыскала в ящике стола и обнаружила то, что искала – свои собственные проценты по кредиту, выданные Сбербанком. Забив в компьютер по образу и подобию таблицу, занесла сумму, которую протянул директор. Поставила нужные формулы. Вывелось «итого». Снова вернулась к Мухину и протянула расчет.

– Ничего себе! Ну и сумма получилась! А если гасить не в конце, а постепенно?

– Я могу разбить гашение на равные доли.

– Попробуй!

Через несколько минут прозвучало:

– Это уже приятнее! – Михаил Федотович погрузился в цифры.

– Как дела, Виктория Алексеевна? – вмешался Ваня, как всегда, улыбаясь.

– Все хорошо. Как съездил?

– Как – нормально. Зря, Вы, Виктория Алексеевна, отказались от работы на заводе. Хотя, – он почесал затылок, – меня там, практически, споили.

– Береги себя, – в его адрес полетел воздушный поцелуй.

Поймав, Иван жестом показал, что его сердце разбито.

– Хорош отвлекать сотрудницу! – сердито проворчал Мухин, – а мы можем примерно прикинуть эти же проценты, только ближе к действительности?

– В смысле? К какой действительности?

– Как к какой? Нам же нужен кредит для строительства.

– Мы же можем получать деньги от дольщиков.

– Этого недостаточно. Кстати, как раз и надо посчитать сколько не хватает.

– А как же недавний кредит, который Вы брали?

– Ты имеешь ввиду, на подрядчиках который висит?

– Да. Его же оформляли на эту стройку. Там, насколько я знаю, целевое использование прописано четко.

– Я вы курсе, но сейчас идут переговоры со Сбербанком, уговариваю Вадима туда уйти.

– Зачем?