Читаем Роман с Востоком полностью

Мои друзья оказались впереди меня на несколько шагов. Я замедлила шаг возле аптеки. Мне зачем-то срочно понадобились турецкие витамины. В голове всплывает, что здесь и выгоднее, и качество лекарств в Турции лучше. Предупреждаю своих спутников, что мне нужно зайти кое-что посмотреть. Прошу подождать снаружи. В аптеке меня поприветствовал улыбчивый фармацевт и поинтересовался, чем он может мне помочь. Да, турецкий мужчина не оставит без внимания русскую туристку. Мы для них магнит. Русская сказка. Как они для нас восточная.

Я на ломаном турецком прошу мне продать хорошие витамины. Он достал с полки пару скляночек и сказал, что это самое лучшее, что он может предложить. Я достала кошелек и расплатилась за покупку. Попрощавшись, я уже собиралась выходить…

Я повернулась и налетела на своего мужчину. И когда он успел войти? Он смотрел на меня глазами разъяренного дракона. На лице была ярость. Он схватил меня за руку и вывел из аптеки.

Первая моя мысль: неужели ревность?

На улице он посмотрел мне в глаза, при этом все еще крепко держал мою руку. Было больно. Но тогда это не имело значения. «Будет синяк», – промелькнуло в голове. Я сжалась, как медуза под палящим солнцем. Я ожидала, что он скажет что-то о ревности и о разговоре с другим мужчиной. А он произнес следующее:

– Если ты еще раз так сделаешь, можешь собирать вещи и ехать в Россию. Я лично отвезу тебя в аэропорт.

– БЛИН, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?!

Я попыталась освободиться от его мертвой хватки и резко выдернула руку.

Он оставил меня и пошел вперед.

Медет цокнул языком и сделал неодобрительный кивок головы. Я помчалась за Вартолу.

– Объясни, что я сделала? Ты что, ревнуешь?

Гнетущая тишина пару минут. Лишь его тяжелое дыхание выдавало гнев.

Но потом он заговорил.

Моя вина была в следующем: я не должна была покупать эти гребаные витамины сама. Не должна была без своего мужчины заходить в аптеку. Я ДОЛЖНА БЫЛА ПОПРОСИТЬ ТО, ЧТО МНЕ БЫЛО НЕОБХОДИМО.

Дико, думаете вы? Нет. Это менталитет Востока. Это унижение его достоинства. Этот поступок лишает его звания героя в моих глазах и в глазах общества. Это задело его эго.

Но я ведь так привыкла. Сама. Всегда одна. Не попрошу. Лучше самой. Пойти, купить и сделать. Попросить мужчину о помощи? Серьезно? То есть так можно и это работает?

Я тогда извинилась. Крепко обняла его и поклялась, что никогда не сделаю так вновь. Никогда.

Трудно излечиваться от привычки «Я сама». Ну вы знаете этих русских женщин: она и в избу горящую, и коня на скаку. Но, когда получаешь поддержку, заботу и слышишь «я все сделаю сам», исцеление наступает внезапно.

Глава двенадцатая

И вас уже четверо


Мы все еще в Стамбуле. В самом сердце Турции и маленьком раю на земле. Я просыпалась с тобой каждое утро, о чем я могла еще мечтать? Ты всю ночь мог спать, прижавшись ко мне и не выпускать из своих объятий. Ну вы знаете этот момент, когда хочешь встать попить воды, но тебя резко прижимают к себе и не отпускают даже во сне. Эти мгновения я готова была останавливать, как пленку кинофильма, каждую ночь. Сейчас же я мечтаю ее перемотать и оказаться в Стамбуле. В той кровати. В тех объятиях. Я любила пробуждаться раньше тебя и наблюдать за тобой спящим. Ты невероятный, Бог создал тебя совершенным. Каждая черточка лица идеальна. Я так любила гладить твою бороду и запускать руки в твои волосы. Я отучила тебя пользоваться гелем для волос. Зачем вы вообще это делаете? Твои волосы прекрасны, к чему тонна липкой массы на голове? Ты просыпался, целовал меня и произносил: «Gunaydin hayatim», что означало «Доброе утро, жизнь моя». Дальше – утренний секс. Именно утром тело оголено, словно нерв, и чувствительно к каждому прикосновению. Я впитывала тебя без остатка. Я дышала тобой и никак не могла надышаться. Около десяти оргазмов за одно утро. Я сбивалась со счету. Каждое утро как глоток живой воды. Исцеление. Перевоплощение. Слияние душ и тел. Хрипы и стоны, заполняющие комнату.

До отъезда оставалось четыре дня. В этот вечер мы собирались посетить один из крупнейших клубов Стамбула. Дикая тусовка до утра и все в таком духе. Но перед этим традиционный ужин в ресторане и твой любимый кальян. До сих пор храню фото в телефоне. Удалить? Учу этому девчонок на своих курсах, а сама не могу стереть прошлое. Сапожник без сапог и все в таком духе. Фото хранит не только воспоминания о вас, но и всю боль того вечера.

Мы наслаждались вечерней трапезой. Ты с Медетом, как обычно, говорил на вашем языке. Я с удовольствием ела вкусный салат. Ты периодически протягивал мне кальян, и я вдыхала цитрусовый аромат. Не люблю кальян, но почему-то с тобой это стало самым любимым занятием. Вкус будто другой. Если обычно мне он кажется горьким, то с тобой он сладок как мед. Я решила заказать коктейль и выбрала виски-кола.

Перейти на страницу:

Похожие книги

«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»

«Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!» – неслось из всех немецких станций оповещения, стоило ему подняться в воздух, и «непобедимые» эксперты Люфтваффе спешили выйти из боя. «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас», – сказано в его наградном листе. Единственный Герой Советского Союза, трижды удостоенный этой высшей награды не после, а во время войны, Александр Иванович Покрышкин был не просто легендой, а живым символом советской авиации. На его боевом счету, только по официальным (сильно заниженным) данным, 59 сбитых самолетов противника. А его девиз «Высота – скорость – маневр – огонь!» стал универсальной «формулой победы» для всех «сталинских соколов».Эта книга предоставляет уникальную возможность увидеть решающие воздушные сражения Великой Отечественной глазами самих асов, из кабин «мессеров» и «фокке-вульфов» и через прицел покрышкинской «Аэрокобры».

Евгений Д Полищук , Евгений Полищук

Биографии и Мемуары / Документальное
12 Жизнеописаний
12 Жизнеописаний

Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев ваятелей и зодчих. Редакция и вступительная статья А. Дживелегова, А. Эфроса Книга, с которой начинаются изучение истории искусства и художественная критика, написана итальянским живописцем и архитектором XVI века Джорджо Вазари (1511-1574). По содержанию и по форме она давно стала классической. В настоящее издание вошли 12 биографий, посвященные корифеям итальянского искусства. Джотто, Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Тициан, Микеланджело – вот некоторые из художников, чье творчество привлекло внимание писателя. Первое издание на русском языке (М; Л.: Academia) вышло в 1933 году. Для специалистов и всех, кто интересуется историей искусства.  

Джорджо Вазари

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Искусствоведение / Культурология / Европейская старинная литература / Образование и наука / Документальное / Древние книги
Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное