Роман со змеей

– Что? – не понял я. Народ молчал, переглядываясь и кряхтя. – Что?!

– Задолжали Щербакову, – смущенно заговорил Женька. – С Хустовым за электрическими кабелями поехали в Нижний. Где – то третью часть примерно не добрали по перечню, не оказалось на складе. Обещали подвезти, мы решили пару дней у Гоши перекантоваться, чтоб второй раз не ездить. У него жена как раз в Лысково уехала, квартира пустая… Ну и пожили … неделю. Когда протрезвели, оказалось, почти сто штук прогуляли.

– Это тебе не в деревне по бабам на халяву ходить, – съехидничал Рома с плохо скрытым чувством зависти в голосе.

– Хоть есть что вспомнить? – развеселился я. – И что Спонсор сказал?

– Да он и не узнал. Кабеля сгрузили, никто недостачу не проверял.

– Ну, теперь и не проверит, – успокоил я, превращаясь в соучастника растраты. – Раз у Флоры деньги есть, она новую экспедицию снарядит. Только оплачивает пусть по безналичному расчету, чтобы снова бес не попутал!

– Деньги мы вернем, конечно, – сказал совестливый мужик Гоша.

– Ну что, вроде бы все обговорили мы? – спросил Рома.

Я вышел на воздух, проводить гостей. Потягиваясь после сидения за столом, посмотрел на роскошные звезды в ночном небе. Не стал обращать внимания коллектива на Большую Медведицу, чтобы не усугублять. Однако, до конца марку не выдержал, спросил Женьку, как выдающегося охотника:

– А что, у медведицы такой удар может быть, что здорового мужика в раз – того?

– Она его не лапой. Он – о камень.

«Новое дело», – подумал я.

– Как о камень?

– Там, на Варваже – то, берег возле моста крутой, метра два, пожалуй, будет. Лапой она ему кожу с лица содрала только… Он назад так упал, и – головой о камень.

– Ты откуда знаешь, Джо? – спросил Гоша. Рома, видимо, тоже слышал это впервые.

– Я в Варнавино отмечаться ездил. Там мужики говорили.

Если ты в Кувшине не проснулся с первыми петухами, это не беда. Всегда найдется, кому разбудить тебя. Эта особенность – навещать нас кому – нибудь из братвы ни свет, ни заря – иной раз не на шутку сердила Валерия Витальевича, так что «гости дорогие» на его устах превращались в «кувшинные рыла». Хорошо, что они этого не слышали. Было бы неудобно.

Просыпаясь следующим, естественно – ранним, утром, как обычно, – от стука в окно: «Андрюха!» – я порадовался, что Валерика нет.

Прошлепав в тапочках через сени по ступенькам на крыльцо, я отодвинул щеколду, открыл дверь, и увидел Толика – родного брата Гоши. За его спиной бил копытом холеный «уазик», оттюнингованный пластмассой по самую крышу. Толик с семьей жил в Варнавино, а это все – таки уже почти город, если убрать теленка с обочины, и гусей с проезжей части. На улице было, однако, прохладно. Не зря я печь топил.

– Привет, Толик! А где Гоша?

– Ай! – в сердцах воскликнул Анатолий Николаевич. – Спит. Набухались с Женькой вчера.

– Как набухались? – удивился я. – Они же от меня вечером как стекло ушли. Только чай пили!

– Дурное дело – не хитрое. Угостили. Хустов. Ему Стаська глаз подбила. Дома сидит, скучно ему. Они и навестили друга. Женька, молодой лось, с утра уже в лес порысачил. А этот – на массу давит.

– А что Хустов, за дело получил? – поинтересовался я.

– Если бы! – рассмеялся Толик. – У молдавашек Савроська зависает. А Витек – так, мимо проходил. Заглянул только стаканчик опрокинуть.

– Ясно… Проходи, чайку? – предложил я.

– Нет. Поехали на Варваж? – предложил Толик. – Посмотрим, где Спонсор утонул.

– Утонул? – не понял я. – Как утонул? Это уже третья версия! Сначала его медведь заломал, потом он о камень ударился, теперь, ты говоришь, утонул?

– Все так. Медведь ударил, с обрыва башкой вниз рухнул, но умер он от того, что захлебнулся. Вскрытие показало.

– Да – а – а! – только и мог выдохнуть я. – Поедем. Ружье возьму. Вдруг птичка на дорогу выйдет гальковать?

По осени птичка выходит на дорогу гальковать, то есть клевать камешки. Они помогают ей в пищеварении так же, как местным жителям – алкоголь. И нужен им круглый год, а не только по осени. Поэтому магазин в селении – в ближайшее время, по крайней мере, – вряд ли постигнет участь стекольного завода.

В то время, как Толик показывал высокий пилотаж, то ныряя в ямы, то накреняясь так, что «уазик» почти ложился на бок, я смотрел вперед на дорогу в надежде увидеть черную шею глухаря. Один раз вспорхнул рябчик, и это все. То ли было рано, то ли холодно.

Близко к мосту подъезжать не стали. То самое место определить было не трудно, его огородили красной лентой. На душе стало тревожно. Толик, не скрывая любопытства, подошел к ограждению, и, улыбнувшись мне, со словами: «Мы не волки, флажков не боимся», – перешагнул через ленту. Я последовал его примеру. Внутри периметра не было так натоптано, как за ним. Медвежьи следы четко отпечатались на песке. Следы сапог – тоже. В месте падения на обрыве образовалась выемка. Каменюка внизу впечатлял. Я представил, как Спонсор, отведав здоровенных медвежьих когтей, полетел вниз, затылком на этот камень, и, потеряв сознание, улькнулся головой в воду…