Роман со змеей

Толик рассматривал следы молча. Не знаю, что он прочитал на земле, для меня уже было достижением то, что я сумел отличить медвежью лапу от сапога сорок четвертого размера.

– А ведь его, вероятно, можно было спасти? – задал я вопрос Толику. – Пока он еще не сильно нахлебался? Сделать искусственное дыхание?

– Ой! – выразил Толик свой скепсис. – Кто будет делать искусственное дыхание? Савроська, что ли? Он слов таких не знает.

– А ему теперь не впаяют оставление человека в беспомощном состоянии? – постарался я сформулировать, как мог, свои опасения.

– Вряд ли. Его же рядом не было. Он не сразу Щербакова нашел.

Я решил сфотографировать следы, обрыв, речку, и окружающую обстановку, чтобы показать потом Валерику и Александру Михайловичу, достал цифровик. Если постараться, можно отличить следы Щербакова, – все те же сапоги, от следов Савроськи, они поменьше. Кажется, это кроссовки. Так, глядя под ноги, я дошел до двух окурков. Один был от дорогих сигарет с фильтром, другой – что – то типа «Примы». Следы кроссовок и сапог здесь сходились. Посмотрев направо в лес, я увидел нечто примечательное, и пошел туда.

– Что там? – спросил Толик.

– Корзина, – ответил я. – Грибы уже испортились.

Здесь, очевидно, Савроська услыхал медвежье рычание и крик Спонсора. До этого они стояли, курили, там, на дороге, и разошлись. Савроська – сюда, он увидел грибы, а Спонсор побрел вперед, пока не перешел Варваж по мосту к тому злополучному месту, – я почти гордился своим озарением следопыта. Толик молчал. Иногда очень интересно было бы узнать, что местные думают, что видят, читая следы. А видят они, конечно, больше, чем рассказывают, и даже больше, чем могут себе объяснить. Потому и молчат, – додумывают.

– Ну что, поедем обратно? – предложил Толик, так и не объяснив своих наблюдений. Я решил, что пришло время поближе познакомиться с горе – героем дня, хотя бы заочно:

– А Савроська, он кто вообще? – спросил.

– Придурок, – ответил Толик. Я подумал, что это не удивительно, если у них директор завода – Флора – дурочка.

– Чем он прославился, я имею в виду? Не считая последнего случая.

– Да, ничем. Друган покойного Славика – Чумы. Он, да Никотиныч, – вот троица была. Ни одна драка без них не обходилась… – Толик аккуратно объехал бревно на дороге.

Имя Славика – Чумы гремело, когда только состоялось наше знакомство с деревней. Однако, Славик порой зарывался, и Рома однажды, после того, как Чума наградил его племянника французским прононсом, сломав нос, хорошенько поучил бойца, не смотря на дружбу с его отцом, Саней – Паритетом. С Саней я был знаком, пару раз выпивали вместе. Саня – Паритет был мужиком очень спокойным, и таким здоровым, что ему подкову разогнуть, вероятно, было раз плюнуть, даже вместе с конем. Его лапу я не смог обхватить своей ладонью, когда здоровались. Она у него в толщину была как моя в ширину. Возможно, Слава – Чума и борзел так потому, что готовился со временем превратиться в такого же бугая, как его батя… Но, не судьба… Плохо кончил Чума. Пырнул ножом Мусора – Митю и, не дождавшись суда, наложил на себя руки.

От Паритета еще раньше ушла жена. Нашла себе работу в Нижнем и нового мужика. А тут еще сын. Паритет запил по – черному, хотя до этого не злоупотреблял. Зная эту историю, я старался быть с ним предупредительным.

– А как Мусор себя чувствует после гибели Чумы?

– А что Мусор? Это же Дима за нож схватился, а не он.

– И посадил бы? Вот так запросто, знакомого, из своей деревни?

– Должность такая. Он от людей отделен погонами. Сам ее выбрал. – Толик, очевидно, не собирался сочувствовать Мите, и не любил его.

Толик высадил меня возле дома и уехал будить братана.

Я запер в шкаф ружье, прихватил деньжат, и отправился за харчами. Мысленно возвращался в лес, на Варваж, туда, где мы с Толиком осматривали кусок берега, огороженный красной лентой. И, признаться, чем больше я вспоминал отпечатки на песке, тем сильнее ощущал какое – то смутное противоречие в увиденном, которого и сам себе не мог объяснить. Решил отложить разбирательство на потом, поскольку подошел к магазину.

Едва я потянул на себя тяжелую дверь, как не просто увидел глазами, – почувствовал всем своим существом ее, Ромину племянницу! Возле прилавка, в окружении краснокувшинских бабулек, она выглядела точно высокая американка во вьетнамской деревне из голливудского фильма.

– Здравствуйте! – громко сказал я, важно растянув приветствие. Моя краса – девица вместе с бабульками ответила мне, и опустила глаза, спрятав улыбку.

За прилавком стояла жена Хустова Стася, уличенная накануне в рукоприкладстве, худая, жилистая, похожая на Женьку – Джо, что было не удивительно, поскольку она приходилась ему родной сестрой. Главное, что Стася меня сразу узнала и заговорила со мной:

– Здравствуйте! Приехали?

– Здравствуй, Анастасия. Приехал я один пока. Товарищ догоняет, – я хотел сказать «догоняется», так было бы точнее, но решил не компрометировать Валерика, – Как там Витя поживает?

– Поживает! – с чувством ответила Стася, вкладывая в это слово двойной смысл.