Роман строгого режима

— Отставить! — распорядился крепыш, и молодые люди вновь застыли, охваченные резонным страхом. — Поздно, молодые люди. Поезд ушел. Раньше надо было думать, пацаны, как говорится, не виноваты… Развлечемся, братва? — воскликнул он, и слюна чуть не закапала с губ. — Во имя доброго утра, мать его?

И начались конкретные безобразия. Компания нетопырей от слов перешла к делу. Они набросились на девчонок, хохоча и улюлюкая! Парнишки пытались сопротивляться, но их просто отбросили. Один подвернул ногу, заорал благим матом. Другой завалился на палатку, повалились распорки, и он ворочался в плащевой ткани, как в рыбацкой сети. Крепыш схватил блондинку за руку, потащил, орущую, к сверкающему белоснежному окатышу. Сорвал с нее плавки, принялся приплясывать, вращая их с похабным гоготом над головой. Девушка скорчилась, прикрываясь руками, пищала что-то жалобное.

— Не стесняйся, красуля, покажи свою шмоньку! — ржал ублюдок. А рядом с ним уже приплясывал рыжий мерин, стаскивал штаны, вставал в очередь.

— Чё, Кабан, заварим этот пакетик на двоих?

— Заваришь, заваришь, Чмоня, но только после меня… — урчал крепыш, падая на визжащую девчонку. — Что, подруга, готова? Станем больше, чем друзьями?

А смазливый мерзавчик и субъект с квадратной челюстью в это время терзали «каштанку». Она пыталась убежать, кричала, но они метались, заступая ей дорогу, получали удовольствие от этой «любовной прелюдии». Но вот чернявый метнулся, схватил девчонку за волосы, едва не выдрав скальп, повалил, рывком сорвал верхушку от купальника.

– Не надо, пожалуйста, не надо, я очень прошу… – молила девчонка.

— Ну что, крошка, готова к впрыску эликсира бодрости? — рычал, обтекая слюной, чернявый.

— Ты, Павлуша, следи, как бы отпрыска не вышло после твоего впрыска! — веселился от души «квадратный». — Слушай, Павлуша, — осенила его гениальная идея, — а чего я тут буду тебя ждать? Давай-ка шведский бутерброд приготовим? Потерпишь, красотка?

— Да больно надо… — урчал чернявый. — Уйди, Тарас, не мешай, успеешь еще, не ломай нам с подругой кайф…

— Что вы делаете, падлы?! — взревел парнишка, выпутавшийся из палатки. Он выхватил рогатину из кострища и с перекошенным лицом, белый, как мертвец, бросился в бой!

— Ладно, Павлуша, развлекайся, я отвлекусь! — обрадовался Тарас и прыгнул парню наперерез. Драться он умел и любил — с теми, кто заведомо слабее. Тот махнул своей рогатиной, но молодчик без труда увернулся, схватился за нее, вывернул вместе с рукой и пинком отправил паренька в прогоревший костер. Тот рухнул носом в золу, закричал от боли и унижения.

— Йес! — ударил себя кулаком в грудь Тарас и выбросил руку в нацистском приветствии. И застыл, обнаружив в расщелине между скалами постороннюю личность. Какой-то бродяга с изувеченным лицом в брезентовом рубище до пят вылез из кустарника и исподлобья на него смотрел.

— А это еще что за чушкарь… — начал он, но тут бродяга что-то выхватил из-за спины и швырнул в Тараса. Так быстро, что тот не успел среагировать. Длинный нож с массивной рукояткой рассек воздух, совершив несколько оборотов, и треснул Тараса по лбу. Рукояткой. Видимо, так и требовалось. Хрустнула лобная кость, брызнула кровь. Тарас свалился без чувств, разбросав руки. Истошно взвыл рыжий Чмоня — он ждал своей очереди и все прекрасно видел.