Роман века

Решительным шагом я пересекла скверик и впереди, на ярко освещенном фонарями месте, вдруг увидела идущего навстречу человека. Я сразу его узнала. От удивления я замедлила шаг, потому что его появление здесь казалось чем-то необычайным и абсолютно неправдоподобным, хотя у него и не было особых причин, появляться или не появляться где бы то ни было. Муж и его имя, ненадолго вылетели из головы.

По аллее шел тот самый блондин, на которого я обратила внимание в автобусе. На нем был бежевый плащ и бежевые туфли, он казался ослепительно светлым, и вообще, спереди он выглядел еще лучше, чем в профиль. Я успела к нему присмотреться, у него были исключительно красивые, светлые, голубые глаза. Он посмотрел на меня как на воздух и направился вглубь скверика.

Я вдруг очнулась, ожила, голова все-таки заработала. Наверное, блондин подействовал на меня как допинг. Я перестала бояться, ощутила нарастающие злость и обиду. С какой это стати муж был дома, когда я пришла? Его не должно было быть. Ему надо было находиться в подъезде пана Паляновского и ломиться в двери! Разве что нанятые им негодяи успели его известить, что Басенька возвращается…

До места я добралась в достаточно боевом настроении, намного смелее открыла двери и заметила, что изнутри они заперты на цепочку. Это меня тоже удивило. Надо было звонить, стучаться?.. Что, черт побери, сделала бы на моем месте Басенька?..

Тут я вспомнила, что имею право на странности. Никаких нормальных поступков, чем большую глупость я выдумаю, тем лучше! Я обошла дом вокруг, увидела, что освещенное окно на первом этаже открыто. Я не имела понятия, какое помещение находится за этим окном, но это не имело никакого значения. Понятно, что я сразу же решила в него залезть.

Лазание в окна я с удовольствием практиковала всю свою жизнь, мне это было нетрудно. Ниже находилось низкое подвальное окошко, а над ним небольшая ступенька. Я повесила сумку на руку, влезла на ступеньку и толкнула окно, которое отворилось пошире. За окном я увидела кухню. В ней никого не было, на газовой плите стоял чайник с кипящей водой, напротив я увидела приоткрытые двери. В тот момент, когда я перекинула ноги через подоконник и уселась на него, двери вдруг открылись и в них появился муж.

Как видно он еще не привык к выходкам Басеньки, потому что самым настоящим образом одеревенел. Невольно, я тоже застыла без движения, присматриваясь к нему с отчаянной жадностью. Он даже немного походил на предъявленную мне фотографию – черный, с лысеющим лбом, с низко подстриженной бородкой, коротким носиком, среднего роста, щуплый, живой, нервный, похожий, вопреки моим ожиданиям, больше на козла, чем на буйвола. Вопрос удушения теперь можно было не рассматривать. В одной руке он держал стакан с кофейной гущей, второй быстро поправил на носу большие квадратные очки.

Я пошевелилась, потому что подоконник врезался в ногу. Муж вздрогнул, упустил ложечку, вздрогнул еще сильнее, нагнулся, перевернул стакан, успел его поймать, поднял ложечку, у него соскочили очки, он поправил их ложечкой, подул на нее и вставил в стакан. Я с напряжением наблюдала за этими штуками, момент показался мне решающим. Узнает или нет?..

Муж придержал второй рукой дрожащий стакан и дважды кашлянул.

– Это… хм… ты уходишь или возвращаешься?.. – неуверенно спросил он каким-то странным, хриплым голосом.

Испытав безграничное облегчение, я поняла насколько была напряжена. Однако!.. Не узнал! Принял меня за Басеньку! Причем здесь, в ярко освещенной кухне!..

Я перебросила ноги внутрь, слезла с подоконника и некоторое время боролась с нежеланием обращаться на «ты» к чужому человеку, которого видела первый раз в жизни.

– Вода кипит, – холодно сказала я, помня об оставленных мне инструкциях. – Чайник сгорит.

Муж смотрел на меня так упорно, что я с трудом поборола желание прикрыться посудным полотенцем. Он поставил стакан и закрутил газ. Я гордо прошествовала мимо и покинула кухню.

Комнату Басеньки я без всякого труда нашла наверху, на этом успехи закончились. Оставшаяся часть вечера представляла собой сплошную полосу кошмаров и страданий.

В кухню я спустилась через добрых полчаса, с намерением приготовить себе ужин, поскольку испытанное облегчение вернуло аппетит, утраченный из-за переживаний. Казалось бы, поужинать очень легко, даже в чужом доме. Возможно. Но только не в доме Басеньки.