Роман Виолетты

— Тебе это тяжело далось?

— Не очень. Правда, когда она поцеловала мои сосочки, я так распалилась!

— Настолько, что мне, наверное, не придется брать тебя силой!

— О нет!

Я обнял ее и поместил на кушетку в той же позе, в какой ее усаживала графиня.

— Ты говорила, что я люблю твой запах. Не позволишь ли мне им насладиться?

— Пожалуйста, дыши, — промолвила она и вскинула ноги на мою шею.

После минуты безмолвия, из тех, что красноречивей всех слов на свете, она произнесла:

— Ах, и она посмела сказать, что ты не доставляешь мне наслаждения!

— А знаешь, — начал я, чуть передохнув, — наша милая графиня прекрасно вооружена: и любовный псевдоним, и боевой наряд. А с какой проворностью она сбросила корсет и платье — тебе есть чему у нее поучиться, еще самая малость — и она предстала бы перед нами совершенно голой.

— Тебе, распутнику, на радость!

— Не скрою, два ваших нагих тела рядом составили бы очаровательный контраст.

— Который вам, сударь, уже не оценить!

— Как знать!

— Она ушла.

— Ну и что? Она вернется!

— Прямо сейчас?

— Нет.

— Ты же видел, как она была разъярена.

— Бьюсь об заклад, что еще до наступления завтрашнего утра она тебе напишет.

— Принять ее послание?

— Непременно, только я должен с ним ознакомиться.

— Ни шагу не ступлю без тебя!

— Обещаешь?

— Честное слово!

— Что ж, полагаюсь на тебя. Раздался осторожный стук в дверь.

— Леони, — тотчас определила Виолетта.

Моя одежда была в беспорядке, и я поспешил в туалетную комнату.

— Открывай, — велел я Виолетте. Виолетта открыла дверь.

Появилась горничная с запиской в руке:

— Вот письмо для вас, мадемуазель. Его передал слуга-негр той дамы, что недавно от вас вышла.

— Следует послать ответ?

— Но только не с этим слугой, поскольку он советовал передать вам эту бумагу, когда вы будете одна.

— Да будет вам известно, госпожа Леони, что подобные советы излишни, мне нечего скрывать от господина Кристиана.

— Дело ваше, мадемуазель, — сказала горничная, протянув Виолетте письмо.

Леони вышла, и я появился на пороге спальни:

— Ну как? Говорил я тебе, что она не дотерпит до завтра и даст о себе знать.

— Ты прорицатель, — объявила Виолетта, размахивая письмом.

Она села мне на колени, и мы распечатали письмо графини.

V

«Неблагодарное дитя! Покидая Вас, я зареклась писать Вам и искать с Вами встреч, однако вынуждена признаться, что не в силах более противиться своей безумной страсти. Я богата и независима; пережив несчастливое замужество и став вдовой, я дала обет до конца своих дней ненавидеть мужчин и ни разу не нарушила этой клятвы. Одарите меня Вашей благосклонностью, будьте мне верны, и я забуду, что Вы осквернили себя связью с мужчиной. Вы говорили, что не догадывались о моей любви, и я, изнемогая от страсти, ухватилась за эти слова. Вы просто не догадывались! Это стало для меня лучом надежды. Ах, будь Вы незапятнанны!.. Во увы, в нашем мире не существует совершенного счастья, и мне остается только принять Вас такой, какой мне вручает Вас моя злая судьба.

Итак, если Вы соблаговолите полюбить меня, откажетесь от него и пообещаете не видеться с ним впредь, не ждите, что я осыплю Вас подарками, просто знайте: то, чем я владею, станет Вашим, располагайте моим домом, экипажем, прислугой. Будем жить вместе и никогда не расстанемся, Вы станете моей подругой, сестрой, милой дочерью, вы станете для меня всем — вы станете моей обожаемой возлюбленной! Не соглашусь делить Вас ни с кем: при одной этой мысли я умираю от ревности!

Пришли ответ на имя, которым подписано это письмо.

Жду известия от тебя, как находящийся в смертельной опасности ждет спасения.

Одетта».

Переглянувшись, мы с Виолеттой расхохотались.

— Вот видишь, — сказал я, — сколь решительно она добивается своего.