Роман

— Все будет состоять из трех частей. Первая — мистер и миссис Йодер в их гостиной с немецкими декорациями. Перекличка с Нью-Йорком. Затем, конечно, мы видим его за письменным столом. Ведь он прежде всего — писатель. Опять диалог с Нью-Йорком. А затем сюрприз. Мы переключаемся на мастерскую, откуда мистер Йодер рассказывает Нью-Йорку о своих магических знаках и о том, как он с ними работает, — Когда эта программа была согласована, режиссер заключила: — В общем, нам понадобится три камеры. Первая — вход и гостиная; вторая — кабинет, второй этаж; третья — мастерская и двор. Все очень просто. И я хочу еще снять снаружи: супруги Йодеры приглашают нас к себе в дом. У нас должно быть действие. Никакой статики. Никаких неподвижных «говорящих голов». Но как же нам сделать, чтобы одна камера оказалась снаружи в момент приглашения и в то же время еще три находились в доме?

В конце концов было решено, что камера, предназначенная для съемок в мастерской, сначала будет установлена около входа, а затем ее быстро перенесут, чтобы отснять последний кусок. Человек с камерой должен обходить дом задами. И ему необходим еще проводник, который поможет пробраться через все провода и кусты, чтобы он в них не запутался.

В двенадцать тридцать в четверг появились официанты из «Дрезденского фарфора», нагруженные коробками с завтраками и прохладительными напитками. Команда жадно все это заглатывала, пока мы с Эммой сидели на кухне с режиссером и ее помощником.

— Мы готовимся к съемке каждый четверг, а в пятницу передача идет в прямом эфире. Вечером мы уезжаем, а в среду все начинается сначала, а если объект под рукой, то в четверг утром.

— А куда вы собираетесь на следующей неделе? — спросила Эмма.

— Куда, Фрэнк?

— В Сиэтл. К знаменитому специалисту по костям с улыбкой на все тридцать шесть зубов. Говорит с итальянским акцентом.

После ленча режиссер снова обошла все точки, да не один-два раза, а раз шесть или семь, так как все действия, которые должны происходить вокруг нас с Эммой, должны быть скоординированы, отлажены, и, хотя мне не надо было зубрить текст, необходимо было исхитриться не запутаться в проводах, что у меня никак не получалось. В конце концов режиссер вынуждена была предупредить:

— Мистер Йодер, вы должны не прогуливаться из гостиной в кабинет и в мастерскую, а наметить себе строго определенный маршрут.

И, когда в конце концов мне так и не удались эти маневры, она уже спокойнее заметила:

— У нас такое случается. Значит, как только мы отснимем первую сцену, Фрэнк сразу же берет вас за руку, переводит на другое место и быстро исчезает, чтобы не попасть в камеру.

— Так будет лучше, — согласился я, но этим вечером, когда все, за исключением полицейских, ушли, я попросил Эмму:

— Не хочу показаться дураком перед всеми этими людьми, которые будут смотреть передачу. Возьми меня за руку и проведи снова по этому лабиринту.

Когда она повторила это пять раз, я почти запомнил маршрут и почувствовал себя спокойнее.

В шесть часов утра, в пятницу, режиссер снова захотела все отрепетировать, но только она собралась это сделать, как, задыхаясь, прибежал Фрэнк:

— В наушники мистера Йодера не доходят сигналы из Нью-Йорка. Ваши — в порядке, но он не сможет услышать вопросы, которые ему будет задавать Нью-Йорк. Все провалится, если он будет сидеть и молчать.

Когда Фрэнк замолк в растерянности, режиссер промолвила:

— Фрэнк, помни всегда наше правило: у нас не бывает катастроф, у нас могут быть проблемы.

Через несколько минут она держала в руках большой кусок картона для записи вопросов, которые должна будет задавать ведущая программы из студии в Нью-Йорке. Она уверила меня, что, стоя там, где я мог ее видеть, а камеры не могли, будет последовательно показывать мне вопросы из Нью-Йорка. Я решил, что это слишком сложно и спросил:

— А почему бы мне не дать возможность просто смотреть, как она будет задавать мне вопросы из студии, пусть у меня нет возможности слышать их. Но в этом случае я хотя бы буду знать, когда мой черед говорить.

Объяснение режиссера сильно встревожило меня:

— Ничего не выйдет. Вы не можете видеть людей в Нью-Йорке. Можно только их слышать. Но сегодня для вас и это невозможно.

— Боже!

— Постойте, мистер Йодер. Я думаю, вам и раньше приходилось встречаться лицом к лицу с непредвиденными трудностями. Сейчас я вам попытаюсь все растолковать. Когда я показываю вам вопрос, который вы не можете слышать, отвечайте и не замолкайте, пока не появится другой вопрос. Затем вы делаете паузу. А после нее я показываю то, о чем вас в данный момент спрашивают. И вы снова начинаете говорить.

Я был в панике, а она подошла и поцеловала меня:

— Потом вы будете с гордостью вспоминать этот день как день вашего очередного триумфа.

Я уставился на нее в полной растерянности.

— Новая проблема совершенно выбила у меня из головы маршрут, по которому я должен передвигаться.

— Это не ваша проблема, а Фрэнка. Слова? Будете смотреть на меня. Ноги? Положитесь на Фрэнка.

— Но, если я ничего не могу слышать в наушники, зачем же я их должен надевать?